— А здесь очень уютно, — весело сказал за спиной Хиде, осторожно опустив на пол сумку и сбросив наконец с головы явно надоевший ему капюшон толстовки. — И тихо, что самое главное…
— Ну, я же пообещал тебе, что никто нас не побеспокоит, — пианист улыбнулся и, оставив створку приоткрытой, повернулся к нему. — Ванна здесь тоже отдельная, так что можешь не волноваться, голым тебя никто, кроме меня, не увидит.
Хиде слегка порозовел, тихонько фыркнул в ответ и принялся выпутываться из куртки.
— Только вот хорошо бы эта девушка с ресепшен была далека от музыкального мира и нас не узнала, а то завтра все журналы будут обсуждать, с какими целями мы с тобой вместе поехали на курорт и чем занимались в этой самой ванне. Вот уж дадут волю фантазии…
Йошики дёрнулся. Да, вот этого бы и впрямь не хотелось, если об их отношениях кто-то прознает, мало не покажется, по костям растащат обоих и вытянут на свет все похождения. С распада «X» прошло всего несколько месяцев, тема ещё горячая, учитывая, каким громким скандалом она сопровождалась, так что таблоиды не упустят случая нагреть на ней руки. Такая потрясающая новость, как любовная связь бывшего ударника и лид-гитариста культовой группы, станет для всех СМИ настоящим подарком.
— С каких это пор тебя резко начало волновать мнение окружающих? — с усмешкой спросил Йошики и с наслаждением потянулся.
— Мнение меня ничьё и не волнует, плевать, кто там что думает. Но мне не хочется личные отношения выносить на всеобщее обозрение, — Хиде пожал плечами, — чтобы кто-то знал, с кем я трахаюсь и в каких позах. Такое никому ещё на пользу не шло. Личная жизнь на то и личная, что только двоих касается, вот!
— Всё, всё, я понял, не кипятись, — пианист примирительно приподнял руки. — Я вполне разделяю твоё мнение. Не волнуйся, думаю, местный персонал хорошо умеет язык за зубами держать, его за болтовню о клиентах по головке не погладят. Лучше подумай, какие у нас планы?
Хиде улыбнулся и через голову стянул толстовку, оставаясь в ярко-розовой футболке.
— Я предлагаю переодеться и пойти погулять по окрестностям. Посмотрим, что тут поблизости есть, пофоткаемся, даже до озера по канатной дороге можем прокатиться… К обеду как раз устанем как следует и вернёмся, будет хороший повод залезть в ванну. Как тебе такая идея?
— Одобряю, — кивнул Йошики и потянулся к своей сумке.
Гуляли они в итоге очень долго, к обеду вернуться и не получилось. Сначала бродили по маленьким торговым улочкам, рассматривая прилавки с немудреными сувенирами, многие из которых были почему-то с аниме-тематикой — Хиде даже в какой-то момент исчез из виду, а потом вернулся, держа плюшевую Рей Аянами из не так давно вышедшего и прогремевшего «Евангелиона», и с видом маленького мальчика, вручающего маме собственноручно нарисованную кривоватую открытку, протянул игрушку возлюбленному. Йошики, и так умилённо наблюдавший за ним, чуть не расплакался и всю оставшуюся прогулку таскал куклу в руках. Хиде вообще растерял куда-то всю свою апатичность и нервозность, он весело крутился рядом, то отбегал куда-то в сторону, то почти прижимался к Йошики, без конца щёлкал полароидом, радостно показывал медленно проявляющиеся фотографии и убирал их в кармашек сумки. Йошики улыбался, то, что Хиде наконец-то пришёл в хорошее расположение духа, очень радовало. Но всё равно на душе у пианиста было неспокойно.
Закончив с осмотром местных достопримечательностей и изведя на фотографии три кассеты, Хиде с готовностью потащил возлюбленного к станции фуникулёра, а потом — на канатную дорогу. Маленький вагончик слегка покачивался на тросах. Хиде прилип к окну, с вожделением рассматривая открывающийся вид на Фуджи. А Йошики тихонько цеплялся за его пальцы, нервно сглатывая и стараясь не дрожать. Он никогда не смог бы назвать себя фанатом такого времяпрепровождения, всё-таки побаивался слишком большой высоты, и даже потрясающий пейзаж за стёклами в этой ситуации не сильно его будоражил. Успокоился он только тогда, когда вагончик наконец спустился к озеру. А там был поход в гору по знаменитой аллее с многовековыми кедрами, осмотр местной гордости — старинного храма… Словом, небольшая прогулка растянулась часов на пять, в рёкан они вернулись только к шести, оба не чувствующие ног, но безмерно счастливые. До ужина ещё оставалось немного времени, как раз хватило бы, чтобы слегка перевести дух.
— Красиво…
Вечером вид на горы с террасы казался ещё более завораживающим и таинственным. Прохладный воздух, в котором витал какой-то непередаваемый, сладковатый аромат, кружил голову, от стрекота цикад можно было одуреть. Пар, поднимавшийся от горячей воды, мгновенно сделал волосы влажными и оседал крохотными капельками на коже. Хиде запрокинул голову на бортик, его ладони бездумно бродили по спине возлюбленного.
— Ну вот… И чего, спрашивается, ты упирался? — Йошики легонько зажал губами кожу на его шее. Малиновые волосы облепили её и забивались в рот, пианист то и дело отводил их в сторону и жался к груди. Он тихо выдохнул в самое ухо Хиде и обнял его за шею. — Ну что, займёмся твоим плечом? Доверишь? — Хиде неуверенно кивнул. — Тогда повернись.
Гитарист выполнил просьбу, и Йошики невольно прикусил губу. Всё-таки вид в одежде и без неё — очень разные вещи. Ткань всегда как-то сглаживала фигуру, Хиде не казался таким измождённым, а вот стоило ему снять кофту, и становилось видно, что на самом деле он очень худой и угловатый, почти на грани. Точёные плечи, узкая спина, острые локти и колени. Позвоночник угрожающе выпирал под тонкой кожей. Справившись с замешательством, Йошики потянулся вперёд и уткнулся губами ему в затылок, зарываясь носом в мягкие волосы. Пальцами он принялся осторожно мять больное плечо, массируя, поглаживая, надавливая на впадинку между ним и шеей, именно там, где и впивался всегда ремень от гитары. Страшно было вспоминать, какие порой у Хиде оставались мозоли от него после концертов. Об этом знал только Йошики — сам ведь, качая головой, промывал их, намазывал заживляющей мазью и бинтовал, на что Хиде слабо улыбался ему. Но как бы там ни было, мышцы у него болели гораздо сильнее.
— Хиде, ты слишком напряжён… — пианист ласково погладил его между острых лопаток. — Расслабься. Хочешь, я массажное масло принесу? У меня есть, в сумке лежит…
— Если тебе для этого придётся вылезти, то нет, обойдусь, — Хиде глянул на него через плечо. — Не хочу оставаться тут один.
— Это заняло бы минуту, глупый, — Йошики улыбнулся и поцеловал больное место.
— Даже на минуту, Йо.
Хиде выдохнул, опуская голову и явно стараясь максимально расслабить спину.
— Да не гнись ты, ещё хуже ведь сделаешь. Выпрямись, вот так, — Йошики обнял его обеими руками и потянул к себе, заставляя откинуться назад и прижав спиной к своей груди, — и всё, закрой глаза и представь, что ты просто лежишь на кровати и отдыхаешь.
Он опять уткнулся носом во влажные малиновые волосы и продолжил массировать плечо. Стараясь облегчить себе задачу за неимением масла, Йошики поминутно окунал ладони в горячую воду, зачерпывал её и переносил на плечи и спину. Так и вправду было удобнее; уже буквально через пару минут он чувствовал, что возлюбленный больше не вздрагивает от каждого прикосновения и не пытается зажаться. Хиде разнежился, даже тихонько постанывал, запрокинув голову на плечо Йошики. На бледных щеках проглядывался розовый румянец, светло-карие глаза замутнели.
— А-ах… Чуть повыше, Йо… — Йошики послушно сместил пальцы, и Хиде закатил глаза. — Да-а-а, вот здесь… Хорошо…