— Хиде!
Йошики вскочил и вылетел из спальни, заглянул на кухню, в ванную, в прихожую — во все места, где в прошлые петли находил Хиде мёртвым. Но возлюбленного нигде не было. Боясь, что произошло нечто ещё более ужасное, Йошики на негнущихся ногах прошёл в гостиную, опустился на диван, притягивая к груди колени, и принялся нервно кусать губы. Неужели не получилось? Но если опять всё пошло по кругу, то куда Хиде подевался? Он всегда погибал в одно и то же время, в семь тридцать утра, об этом говорили приезжавшие по вызову и безрезультатно пытавшиеся откачать его врачи, так часто, что Йошики крепко это запомнил, то есть, он уже полчаса как должен лежать возле двери ванной с полотенцем на шее…
Он услышал, как громко хлопнула балконная дверь, и подскочил от неожиданности. А спустя пару секунд послышался недоуменный голос Хиде:
— Йо, ты где?
Не веря собственным ушам, Йошики почти бегом вернулся в спальню. Хиде растерянно маячил возле кровати и крутил в подрагивающих пальцах мобильник; услышав шаги, он повернул голову и улыбнулся:
— Вскочил уже? А я думал, что тебе в кои-то веки отоспаться захочется… — он пошатнулся и едва не упал, когда Йошики буквально прыгнул на него, повиснув на шее и ткнувшись носом прямо в больное плечо. — Ой-ой, осторожнее… Ты чего, принцесса?
Даже если бы Йошики хотел ему объяснить, что происходит, не смог бы. Со всей силы сжимая возлюбленного в объятиях, он едва слышно всхлипывал и жмурился, но это уже было от счастья, а не от боли. Живой, живой. Неужели проклятие всё-таки наконец отступило? А не подозревавший о его мыслях Хиде поцеловал его в макушку и принялся гладить по волосам.
— Ну-у, что случилось? Что за внезапное соревнование по обнимашкам? Плохой сон приснился?
— Приснился, — Йошики поднял на него заплаканные глаза и улыбнулся. И вправду, пусть весь этот ужас с петлями теперь будет как затяжной кошмарный сон, от которого они оба наконец пробудились, и не более того. — А ты сам-то чего вскочил, Хиде?
Хиде показал ему телефон.
— Мама внезапно позвонила, а я не хотел тебя будить, вот и пошёл на балкон. Заодно на рассвет полюбовался, пока разговаривал с ней, — он улыбнулся и кончиками пальцев дотронулся до щеки. — Ну, будем завтракать, или хочешь ещё немножко поспать?
— Пойдём завтракать, я вполне выспался…
Хиде поцеловал его в висок и мягко потянул за руку.
— Знаешь, что мне приснилось? — вдруг весело спросил он.
— Что? — Йошики качнул головой.
— Что я опять покрасил волосы в зелёный цвет, — Хиде округлил глаза и, изобразив задумчивый вид, поднял взгляд к потолку. — Теперь думаю, может, это не такая уж плохая идея?
Вопрос был риторический, потому что Хиде тут же засмеялся, а следом за ним — и Йошики.
А в Токио тем временем мирно наступало утро второго мая…
========== 8. ==========
Аэропорт — это такое место, где всегда, в любое время года и суток, очень шумно и множество людей. Йошики знал это не по наслышке, бывали у него такие времена, когда ему казалось, что он как минимум треть жизни проводит в этих просторных залах ожидания. Вот и сейчас он стоял в центре переполненного терминала, наблюдал, спрятав глаза за чёрными очками, за информацией на табло прилёта и слегка морщился от громкого гула, забивавшегося в уши.
Йошики маялся тут с восьми утра, у него почти никогда не получалось чётко рассчитать время с учётом часовых поясов. Лос-Анджелес и Токио, противоположные концы земного шара, семнадцать часов разницы! Подумать даже страшно, просто ужас. Хиде позвонил ему вчера, часов в шесть вечера, и сказал, что уже сидит в лайнере, и вылет вроде как не задерживается, так что всё в порядке, и они скоро увидятся. Вообще лететь куда-то в последние дни декабря — не очень-то хорошая идея, всем известно, что авиакомпании и аэропорты не справляются с таким наплывом пассажиров, и у них постоянно то задержки, то и вовсе отмены рейсов… Подумав об этом, Йошики даже скрепя сердце попытался отговорить возлюбленного, дрожащим голосом предложив остаться в Токио, с родителями, братом и племянником. Конечно, перспектива и дальше сидеть неопределённое время в одиночестве абсолютно его не радовала, но Йошики очень не хотел, чтобы Хиде попал в какие-нибудь неприятности. Однако Хиде, здорово обозлённый тем, что «командировка» так затянулась, и ему не удалось прилететь на свой день рождения и даже на Рождество, слушать его не стал и твёрдо сказал, что как бы там ни было, обязательно вернётся до тридцать первого — дома он уже побыл, а по Йошики очень соскучился, да и «что значит «оставайся с родными», а ты для меня кто? Живём вместе, значит, ты для меня такая же семья, как мама с папой и Хироши». Прозвучало очень трогательно, Йошики едва не прослезился и больше не пытался отговаривать его. А про себя подумал — у кого после этого лучший возлюбленный на свете?
Только вот табло с расписанием прибывающих рейсов не сулило ничего хорошего. Мелкие буковки мерцали красным и сообщали, что рейс задержан, и ориентировочное время прибытия пока неизвестно. Йошики даже несколько раз подходил к информационной стойке и слышал от тяжело вздыхающей девушки в бело-красной форме только одно: ничем не могу помочь, никакой информации не поступало, ждите. И до чего же томительным становилось это ожидание. В конце концов Йошики надоело маячить посреди терминала, и он устроился за столиком в ближайшем кафе. Динамики висят повсюду, он услышит, если что. Официантка принесла на подносе дымящуюся чашку, и Йошики улыбнулся ей. К кофе он не притронулся, несмотря на то, что почти всю ночь не спал — не хотелось. Хотелось курить. Бездумно глядя в панорамное окно, он слегка морщился и поправлял уложенные русые волосы.
В таком увлекательном рассматривании парковки за стеклом прошло ещё почти два часа. И когда из динамиков раздалось долгожданное:
— Внимание, совершил посадку самолёт компании «Japan Airlines», следующий рейсом номер… — Йошики подскочил и чуть не опрокинул на себя чашку. Но срываться с места он не стал и полез в сумку за бумажником. Ещё паспортный контроль и багаж, раньше чем через полчаса Хиде вряд ли появится. Однако телефон в кармане тёмно-синего пальто завибрировал уже спустя двадцать минут. Йошики мельком глянул на определитель и поспешил обратно в зал. Хиде он увидел почти сразу — гитарист, одетый в ярко-жёлтую куртку с пушистым капюшоном, стоял возле стойки информации, смешно насупившись и зарывшись носом в высокий воротник.
— Опаздываешь, принцесса, — без всякого недовольства протянул он и слегка сдвинул на кончик носа очки. Светло-карие глаза весело блеснули.
— Кто бы говорил, — усмехнулся Йошики, — я тут с утра торчу, между прочим. И вообще, Хидето, — он слегка оттопырил губу, — разве так надо приветствовать любимого человека, с которым не виделся пару месяцев?
— Конечно, нет. Ты прав, не с того я начал, — Хиде весело захихикал, потёр рукой затылок и быстро клюнул его в щёку. — Привет, я очень скучал. Так лучше?
Йошики быстро обнял его за шею. В зале было слишком много народу и шумно, никто не обращал на них никакого внимания, а прижать его к себе очень захотелось.
— Привет. Я тебя заждался… — он погладил возлюбленного по щеке и, отстранившись, окинул его внимательным взглядом. В руке Хиде держал небольшую дорожную сумку, за спиной у него висел чехол с гитарой, а никаких чемоданов поблизости не наблюдалось. — Решил путешествовать налегке, а?
Хиде улыбнулся.
— А я никогда не любил много вещей с собой таскать. Зачем? Только время терять, чтобы получить багаж… А гитара, естественно, летела со мной.
Пианист фыркнул, застёгивая пальто. Ну ещё бы. Хиде свою любимицу никогда в багажный отсек не сдаст, лучше будет сам сидеть на этом чехле.
— Тогда пойдём в машину. Пора домой.
— Ты даже не представляешь, что вчера произошло…
Уткнувшись в возникшую на выезде «пробку», Йошики позволил себе слегка осесть в кожаном кресле и нарушить повисшую в салоне тишину.
Хиде, мирно дремавший на своём сидении, дёрнулся и медленно снял очки.
— И что же?.. Тебе стукнуло в голову, и ты написал новую песню о любви на расстоянии? — он явно пытался пошутить в своей манере, но вышло не очень.