Была ли их история историей любви, существующей вопреки всему? Имело ли место насилие, что, учитывая характер Ральфа II, вполне могло случиться? Было ли это просто обыкновенным блудом, развлечением, которое они не собирались придавать огласке? Я уже никогда не узнаю. Все участники этой истории давным-давно мертвы, – с горечью прошептала Синтия.
У меня чесался язык спросить о том, не сошла ли она с ума? Судя по одежде Снежанны и Ральфа Элленджайтов, они жили века два назад. Это как минимум?
А Синтии от силы я бы могла дать лет двадцать пять.
Но я не стала спрашивать, потому что, судя по всему, она собиралась продолжить свой рассказ.
– Я всегда думала, каким он был? – протянула Синтия, останавливаясь перед следующим портретом. – Мой отец, – фраза прозвучала как-то двояко.
Не понятно, то ли она заканчивала фразу, то ли представляла мне молодого человека на портрете.
Откровенно говоря, того, перед кем мы сейчас стояли, представить чьим-то отцом было сложно. Даже если половина из того, что было отображено – правда, этот безвременно почивший Ральф III должен был быть интересной личностью. Квинтэссенцией всех наших семейных тайных пороков и выставляемых на показ достоинств.
Последних, откровенно говоря, было немного. Красота – раз; невероятная живучесть – два. Что там далее по списку?
– Ты находишь его красивым? – спросила Синтия. – Говорят, в жизни он был ещё интересней.
Она всерьёз?! Да какая разница, насколько хорош или плох тот, от кого давно и костей-то не осталось?
– Почему вы считаете, что этот человек мог быть вашим отцом? – осторожно, словно боясь вызвать новый приступ сумасшествия, спросила я.
– Потому, что так оно и есть. Понимаю, звучит бредово, но зато правда. – улыбка сошла с её лица. – Я долго живу на свете. Слишком долго. Может быть дольше, чем самой хотелось бы. Иди сюда, я покажу тебе ещё один портрет.
Этот портрет был большим. На нём в полный рост изображались трое молодых людей, приблизительно моего возраста: двое парней и девушка, все одетые по моде давно ушедших веков.
Двоих из изображённых я знала. Такого прямого сходства в жизни не случается! Передо мной действительно были Синтия и Альберт.
Третий, черноволосый, тонколицый, надменный, очень неприятный тип был мне незнаком, но речь не об этом. Я могла бы отрицать увиденное или подыскивать ему рациональное объяснение: портрет – подделка; фамильное сходство (ага! У двоих сразу?), но, откровенно говоря, я не видела смысла отрицать очевидное. Эти двое действительно пришли к нам из бездны веков. Этим, пожалуй, легко объяснялась та необычность поведения у Альберта, которая сразу же бросалась в глаза, с первой встречи.
– Что дальше-то? Это – ты, это – твой брат Альберт; это твоя мать, с которой ты не ладила, а это твой папенька… все яркие, красивые. Но мне, если честно, плевать на все скелеты во всех шкафах Кристалл-Холла.
Меня всегда напрягает, когда на меня смотрят с насмешкой. А Синтия делала именно это – смотрела с таким сарказмом, как будто знала обо мне что-то, мне самой неизвестное.
Так быть не могло.
Или – могло?..
– Видишь третьего между нами? – спросила она меня.
– Парня с капризным и надменным лицом? Конечно, вижу. Не слепая.
– Он был третьим нашим братом. Мы считали его кузеном, но оказалось, что наше родство оказалось много ближе.
Ну и зачем мне эта информация? Если она хотела меня этим шокировать?.. Впрочем, едва ли. Синтия слишком близка с нашей семьёй. Папеньку знает давно, так что прекрасно понимает – инцестом меня не смутить.
– Я хочу вернуть его к жизни.
Вот тут я зависла, словно компьютерная программа, давшая сбой.
Я многое в жизни видела, многое слышала. Ни шизофренией, ни насилием любого рода, ни всеми оттенками сексуальных извращений меня не проймёшь. Но госпожу Элленджайт не даром зовут странной и опасной женщиной. Она меня достала! Потому что стоять ночью в огромной сверкающим склепе и слушать бред о том, что мы воскресим мертвеца, из которого и приличного зомби не получится…
– Вы говорите об этом так, словно это возможно?
– Возможно. Я это уже делала раньше.
– Прекрасно. Значит, сделаете во второй раз. Я тут зачем?
– Я же уже говорила – мне нужна помощь. Я не справлюсь одна! – раздражённо отбросила она волосы с лица.
Вот дьявольщина! Ну с этим как бороться? Она же сумасшедшая!
– Ладно! Хорошо. Допустим, ты права, и такое возможно. Что конкретно, по-твоему, я должна сделать?
– Я поделюсь с тобой силой. И вдвоём мы вернём его дух в останки, а дальше кровавое жертвоприношение сделает своё дело.