— Т-то есть она… пыталась найти способ… возвращать к жизни бёрст линкеров, потерявших все очки?..
— Верно. У нее были условно удачные попытки… ты знаешь, о чем я, Арита-кун.
— «Удачные попытки»?.. — повторил за ней Харуюки.
В голове ожили слова, которые он слышал от Такуму во время штурма базы Общества Исследования Ускорения:
“Что, если воспоминания не уничтожаются, а похищаются? Что, если их извлекают из головы бёрст линкера и сохраняют где-то на центральном сервере Брейн Бёрста? А затем кто-то... скорее всего, какой-то член Общества Исследования Ускорения, о котором мы ещё не знаем, каким-то способом извлёк эти воспоминания?”
— Первый Красный Король Рэд Райдер… и Даск Тейкер из Общества Исследования Ускорения?.. — хрипло произнес Харуюки два имени.
Мегуми молча кивнула, затем обхватила колени еще крепче.
— Я сама… знаю лишь то, что успела рассказать Миледи, пока мы тут ждали… Судя по ее словам, им обоим дали временную жизнь, закачав сохранившиеся на центральном сервере Брейн Бёрста воспоминания в так называемые “вместилища[6] [7] ”. Рэд Райдера — в Усиливающее Снаряжение… а Даск Тейкера — в другого бёрст линкера. Но пока еще Белой Королеве не удалось по-настоящему кого-либо воскресить, то есть, вернуть потерявшему очки бёрст линкеру его воспоминания и заново установить Брейн Бёрст.
Еще бы Космос удалось нарушить самый главный и самый важный принцип, на котором держится Брейн Бёрст... если бы она в самом деле научилась воскрешать бёрст линкеров, сразу исчез бы сакральный смысл бёрст поинтов.
Но с другой стороны… вместе с ними исчезли бы страдания Черноснежки, убившей Рэд Райдера предательским ударом, и боль Нико, которой пришлось лично казнить Черри Рука.
Следующий вопрос Харуюки задал, охваченный великим ужасом и робкой надеждой:
— Тогда… как вам удалось?..
Но Вакамия Мегуми вновь потупила взгляд и покачала головой.
— Этого… не знает никто. Ни я… ни Миледи.
— В… вы не знаете?
— Нет… Воспоминания о жизни в качестве бёрст линкера вернулись ко мне сегодня вскоре после торжественного окончания триместра и встречи школьного совета, когда я пошла в библиотеку, чтобы вернуть книги. Я потеряла сознание в читальной кабинке где-то на полминуты, но никто не заметил.
— В библиотеке?.. То есть, вы не подключались к глобальной сети?
— Нет. Возможно, кто-то проник в мой нейролинкер через локальную сеть и встроил программу, которая должна была включиться по таймеру… но важнее то, что очнулась я уже с памятью о том, как была Орхид Оракул. И с сообщением на виртуальном рабочем столе. В нем я увидела приказ Белой Королевы и информацию о Нега Небьюласе.
— П-приказ?.. Какой?..
— “Доберись до Минато 3 к четырем вечера. Когда начнется битва за территорию, следуй указаниям Айвори Тауэра”.
Приказ мог показаться слишком лаконичным, но Харуюки разглядел за ним устрашающую истину.
Белая Королева знала о нападении Нега Небьюласа. И более того, если Мегуми сказала правду, информация утекла не через нее. Выходит, Белый Легион руководствовался лишь догадками, но, тем не менее, организовал масштабнейшую западню.
— Выходит… Айвори Тауэр приказал вам переключить поле на неограниченное, а затем изменить уровень на Ад?.. — ошарашенно спросил Харуюки, и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Нет, важнее другое… Почему вы исполнили приказ Белой Королевы, Вакамия-семпай? Вы ведь не забыли Черноснежку-семпай просто потому, что к вам вернулась память?
— Я бы ни за что не забыла принцессу! — с болью в голосе отозвалась девушка, переполнив чашу терпения Харуюки.
— Но раз так, почему вы… предали Черноснежку-семпай?! Неужели Белая Королева вам дороже нее?! Или вы настолько ее боитесь?!..
— Нет… Однажды я уже потеряла очки. Я не собираюсь вновь привязываться к командиру моего старого Легиона и к Брейн Бёрсту.
— Тогда почему?!
— Потому что… она… — Мегуми положила обе ладони на грудь, словно кто-то вонзил ей нож в сердце. Она будто выдавливала слова из горла, превозмогая сильнейшие муки: — Белая Королева сказала… что когда завершит исследования, ей будет под силу воскресить дорогого мне человека.
— Дорогого… человека?
— Да, я обожаю принцессу и считаю ее драгоценной подругой. Но есть и та… кто не менее дорог мне. Ведь она… мой “родитель”. Я не могу выбирать между ними…
— Родитель… — словно попугай, повторил Харуюки, всматриваясь в лицо Мегуми.
Из цитриновых глаз одна за другой катились блестящие капли, растворяясь в воздухе.