Теория мифологических олицетворений базируется на одном основном признаке, главным образом, по внешнему сходству или аллегорическому сближению, нередко весьма отдаленному и искусственному (см. выше у А. Афанасьева — «громозвучное» пение соловья). При этом основное содержание былины, развитие действия, достигающее временами чрезвычайного драматического напряжения — остается вовсе без рассмотрения. Согласно мифологической теории (см. выше):
Святогор, живущий на святых (т. е. небесных, облачных) горах 14, является олицетворением либо горных сил, либо облегающих небо туч.
Микула — олицетворение небесного грома; кобылка его — громовая туча.
Илья Муромец — богатырь громовник.
Калики — бродячие тучи, проливающие дождь.
Младшие богатыри — благотворные явления природы.
Соловей-Разбойник — осенняя или зимняя вьюга и т. д.
Попытка приложения этих обозначений к тексту былин обнаруживает всю несостоятельность мифологической теории с полной очевидностью.
СВЯТОГОР
На крутых горах, на святых Горах,
Великан-богатырь Святогор сидел,
Да не ездил он на святую Русь:
Не носила его мать сыра-земля.
Захотелося раз богатырю
Погулять во раздольице чистом поле —
Заседлал он коня богатырскаго,
Выезжает на путь-дороженьку.
Встрепенулося сердце молодецкое,
Заиграла силушка по жилочкам,
Так вот живчиком и переливается;
А и грузно ему от этой силушки,
Грузно, будто от тяжкаго бремени:
Не с кем силой-то богатырю померяться.
И выкидывает он палицу булатную
Выше облака ходячаго из виду вон,
На белы руки опять подхватывает;
«— Кабы мне да земную тягу найти,
Утвердил бы в небеси кольцо,
Привязал бы к кольцу цепь железную,
Притянул бы небо к земле-матушке,
Повернул бы землю краем вверх,
И смешал бы земных со небесными!»
Усмотрел он тут во чистом, поле
Добра молодца пехотою идучи;
За плечами у добра молодца
Была малая сумочка переметная.
Как припустит скакать он добра коня
Во всю силу лошадиную —
Добрый молодец идет пехотою.
Не нагнать его коню богатырскому.
Как поедет лихою вольготою —
Добрый молодец вперед не наступывает.
И окликнул Святогор добра молодца:
«Гой еси ты, прохожий добрый молодец!
Ты постой-ка, постой немножечко,
Как скакать припущу добра коня
Во всю силу, во лошадиную —
Ты идешь вперед пехотою,
Не нагнать тебя коню богатырскому.
Как поеду тихою вольготою —
Ты идешь, вперед не наступываешь».
Обождал его прохожий добрый молодец,
Полагал со плеч со могучих
На земь малую сумочку переметную.
Говорил Святогор добру молодцу:
«А скажи-ка мне, добрый молодец,
У тебя что за ноша в этой сумочке?»
Отвечает ему добрый молодец:
«Ай же славный ты великан-богатырь!
Попытайся-ка взять мою ношицу
На свои на плечи на могучия,
Побежать с ней по раздольицу чисту полю».
Опущался славный великан-богатырь
Со добра коня к малой сумочке,
Принимался за малую сумочку;
Принимался сперва одним перстом —
Эта малая сумочка переметная
На сырой земле не сворохнется.
Принимался тогда одной рукой
— Эта сумочка все не сворохнется.
Ухватил обеими руками —
Все-то с места она не сворохнется.
Принимался всею силою великою,
Припадал белой грудью богатырскою
К этой малой сумочке переметноей,
Захватил всей силой великою —
Во сыру землю угрязнул по коленочки,
По белу лицу не слезы — кровь течет…
Уходилось сердце молодецкое,
Только малый дух подпустить успел
Под ту малую сумочку переметную,
Говорит сам таковы слова:
«Не вздымал я такой ноши от роду!
Много силы во мне, а не под силу.
Что в сумочке твоей понакладано?
Кто ты сам есть, удалый добрый молодец,
Как зовут тебя именем, отечеством?»
Отвечает удалый добрый молодец:
«В моей малой сумочке переметноей
Вся земная тяга понагружена,
А я сам — Микула Селянинович».
Где угряз Святогор, тут и встать не мог,
Тут ему было и кончание.