— Бомбардировщиков у нас в дивизии практически нет. — твердо сказал генерал с авиационными лампасами.
— Если посылать пятый БАП без прикрытия в Галац, то скоро от них ничего не останется.
— Да кто ты такой, чтобы обсуждать руководство?
— Старший летчик 1-й эскадрильи, восемь боевых вылетов, шесть воздушных боев, 9 сбитых лично, три в группе, три не засчитано. Как раз у Констанцы.
— Так, вы нам зубы не заговаривайте, лейтенант. Требуется провести воздушную разведку в районе Ясс!
— Я не полечу четвертый раз на необслуживаемом самолете, брошенным кем-то после того, как у него вытекло все горючее. Ни одного техника с допуском к «МиГ-3» в полку нет. Что касается нашего полка, то произвести налет на Яссы он не в состоянии: до Ясс, напрямую, сто восемьдесят шесть километров. Наш боевой радиус — 220. На «работу», сбор и «коробочку» остается 10 минут полетного времени. Чудес не бывает. Если, конечно, целью данного совещания не является уничтожение полка, который мешает бомбить войска и Одессу, и составляет основу ПВО данного района.
Такого ответа никто из присутствующих не ожидал!
— И это вы говорите мне, командующему армией и командующему округом?
— Вам, товарищ генерал-полковник, вы требуете от нас невозможного. Здесь головой думать надо и прикинуть, предварительно, что можно сделать. Понятно, что удар готовят именно оттуда. Но они работают ночами. Мы же тот район, как свои пять пальцев, знали, 146-й РАП. И сбили меня над ним, в 03.56 22-го июня. Третьим на этой войне, но первый «мессер» в ней — я направил в землю. Но 146-го РАПа больше нет. Есть два разведчика с АФА-И, все, что осталось от этого полка. Нет техников, они нужны срочно. Но снимать полк с этого направления — нельзя ни в коем случае, иначе все аэродромы на Аккермане немцы просто вынесут. Здесь еще только одна эскадрилья Дунайской флотилии, восемь «ишаков» и все. А все линии связи ВНОС — нашего полка. У нас в подчинении батальон ВНОС. Все они идут сюда, вот в эту комнату. Это для тех, кто не знал. А так: будут техники, разведку проведем. Ночью, когда нас не ждут. Разрешите идти?
Глава 7. «Разборка», которой не было
Несколько ошарашенное наездом, начальство меня отпустило, тем более, что лететь было не на чем, оба «МиГа» сейчас в ПАРМ перекатывают. Какая-то фигня творится с переключением баков, из-за этого чуть не навернулся в крайнем вылете: ушла продольная центровка, машина практически прекратила слушаться рулей глубины. Но выяснилась пикантная подробность устройства нашего штаба: на выходе меня подхватил под руку начальник третьего отдела полка лейтенант ГБ Спиридонов. Видать из его кабинета прекрасно слышно, что происходит у командира. А может быть все слишком громко разговаривали.
— Ты что творишь, лейтенант? Мне щаз прикажут арестовать тебя!
— А, значит вы займетесь мостиком в Тарутино?
— Да нафиг мне твой мостик нужен? Причем здесь он?
— Мне вчера, когда договаривался со своим бывшим полком, обещали голову открутить, если я его не верну после разведки, а утром, фактически, передали две лучшие машины с разведывательной аппаратурой, чтобы их спасти, а заодно и нас. Коли вы тут все слышите, вы же в курсе того, что вчера так же обсуждался вопрос штурмовки Ферешты? В курсе?
— Ну, в курсе, и что?
— Полку давали задание пройти мимо немцев в Когэлничану, а возвращаться мимо двух тех баз, которые мы утром ощипали. Такое впечатление, что полк кому-то мешает на этом направлении. Вот и займитесь!
— Да пошел ты! Меня самого схарчат, если я в этом направлении копать начну.
— Ну, вот точно так же, думают и они! Я их натуру очень хорошо знаю, довелось плотно пообщаться, когда меня женить надумали, шантажируя прижитым неизвестно от кого ребенком. Чем только не грозили, и звание скинули до минимума. Так что, не берите в голову. А разведку выполнять не на чем, обе машины в ПАРМе, там какая-то коза с краном переключения расхода топлива. Похоже трубки перепутаны или пробка не стандартная. Я уже падал на этой машине, второй раз не хочется.
— Лейтенант! К мне!
— А это кто?
— Комдив. — шепнул Спиридонов, и пошел вместе со мной.
— Младший лейтенант Суворов, первая эскадрилья.
— Ну-ка, зайдем сюда. — он показал рукой на кабинет начальника 3-го отдела. — А ты мне его личное дело представь!
Полковник уселся за стол хозяина кабинета, оставив меня стоять перед столом. Чуть крякнув, раскрыл уже не тоненькую папку.
— Откуда же ты на мою лысую голову взялся, такой борзый. — прошептал он, водя пальцем по моей анкете. — Тебе известно, что в армии существует устав?
— Да, товарищ полковник. И за его нарушение могут наказать, но не за что!
— За отказ вылететь на разведку.
— Ну, обслужат самолеты, разберутся: почему положение крана не соответствует реальному расходу топлива, полетим. Никто от полета не отказывался. Не на чем. А инструкция по эксплуатации запрещает поднимать в воздух самолет с неисправностью топливной системы. Хотите полюбоваться? — я достал из планшета переданную мне фотографию незаконтренной накидной гайки основного расходного бака. — Вот из-за этого, в прошлую пятницу, пришлось совершить вынужденную посадку, а после этого меняли двигатель на моей машине. Места сесть не было, а планирует «МиГ» с изяществом утюга. Три с половиной тонны утюжок. И, в крайнем вылете, у обоих вместо заднего основного танка, топливо пошло из надмоторного. Чуть не гробанулись, в воздухе пришлось перепускать самотеком. И связь фактически отсутствует, одни хрипы.
— Так это у всех. — отмахнулся комдив.
— В нашем полку, мы эту проблему решили. Штатных 150 километров еще не добились, но уже больше сотни получили. Еще более точно: я решил. Полтора суток — и решение найдено. А промышленники это дело так до сих пор и решают. Тут такое дело, товарищ полковник: хочу британский прицел рефлекторный попробовать, а мне даже снять его запретили, с машины, которую я и подбил. Непорядок! Трофей, в первую очередь, должен доставаться тому, кто его добыл! Древнейший закон войны.
Полковник оторвался от чтения.
— Что за прицел?
— С «Харрикейна» румынского. Я его подбил и он на вынужденную сел, мы его сюда притащили.
— Зачем?
— Посмотреть, что за зверь, разобраться: как у него установлена радиостанция, ну и всякие разные приспособы опробовать. Они с немцами уже давно воюют. Например, зеркала заднего обзора, прицел, движок у него, кстати, маленький, но мощный, а вот планер, особенно корень крыла и центроплан, сделаны через одно место.
— Надо посмотреть, а там решим. Так говоришь, девять — лично, три — в группе и три не засчитано?
— Заявки все в личном деле, а в предпоследнем вылете я должен был лететь на своем «ишачке», а майор Рудаков это дело переиграл, и мы со старшим политруком Хохловым вылетели на «МиГах». Оказалось, что пленку в фотокинопулеметы зарядить не успели. У нас только две коробочки для них, запасных нет, заранее этого не сделать.
Полковник внимательно прочел заявки и подтверждения, рассмотрел кадры и бумаги, приложенные к заявкам.
— Ну, здесь, конечно, вопросов нет, летчик ты хороший, может быть, лучший в ВВС, с самым большим счетом на сегодня. Но твой длинный язык может довести тебя до цугундера. Ты это понимаешь?
— Тащ полковник, вам-то проще всего: 146-й разведполк в вашу дивизию не входил. Вы за это не отвечали и никакого отношения к этому вопросу не имеете. Я задал вопрос не вам, а тем, кто допустил уничтожение техники целого полка. Да еще и лучшего в Округе. Как ветеран полка, а я в нем летать учился, в первом составе, мне, например, жутко обидно, что рядом с нами его не будет. И этот полк мог сопроводить 5-й БАП к Яссам. Там были собраны лучшие летчики трех округов! Половина полка — орденоносцы. А им все обрезали и топлива на учебу выдавали в час по чайной ложке. 67-й летал, каждый день и помногу, а мы — сидели. Не было топлива и запасных частей. А ЗиП остальных трогать не смей! Теперь весь этот ЗиП — в костре. А нам говорили, что каждый «МиГ» стоит 370 тысяч. Три штуки — миллион трудовых рублей. Ущерб — более двадцати миллионов. А почему, кстати, нет начальника ВВС армии? Почему нам задачи ставит Черевиченко, напрямую? И действует, как будто эскадроном командует? Насколько я понимаю, десант 24-го был высажен «без него»? Слышал эту перепалку в открытом эфире.
Полковник молчал, долго и упорно… Молчал и начальник будущего «Особого» отдела…