7. Третій допросъ происходилъ въ Мампсестахъ. Флавій Гаій Нумеріанъ Максимъ правитель сказалъ: призови сюда нечестивыхъ последователей христіанской веры. Сотникъ Димитрій отвечалъ: представлены, господинъ, покорно докладываю тебе. Правитель Максимъ сказалъ: Тарахъ, если въ настоящій разъ ты хочешь избежать истязаній: то отрекись отъ своей презренной веры и принеси жертву богамъ, которые всемъ управляютъ. Тарахъ отвечалъ: худо было бы тебе и имъ, еслибы они управляли міромъ, потому что имъ утотованъ огнь и вечное мученіе, и не имъ только, но и всемъ, которые творятъ волю ихъ, по вашему требованію. Правитель Максимъ сказалъ: перестанешь ли ты богохульствовать, негодный? Ужели ты думаешь убедить меня своими безстыдными речами? Я сниму съ тебя голову и сотру тебя съ лица земли. Тарахъ отвечалъ: еслибы мне удалось такъ скоро умереть, то я не испыталъ бы этихъ продолжительныхъ пытокъ. Но теперь мучь меня какъ можно больше и какъ хочешь, чтобы увеличились мои страданія ради Господа. Правитель Максимъ сказалъ: такимъ страданіямъ подвергаются все преступники, которыхъ законъ справедливо осуждаетъ на казнь. Тарахъ отвечалъ: и это знакъ твоего несмыслія и крайняго ослепленія, что ты не видишь различія между действительными преступниками, которые по справедливости терпятъ эти наказанія, и теми, которые подвергаются страданіямъ за Христа, чтобы получить отъ Него награду. Правитель Максимъ сказалъ: проклятый нечестивецъ, какую же награду получаете вы, когда васъ постыднымъ образомъ лишаютъ жизни? Тарахъ отвечалъ: тебе не следуетъ спрашивать объ этомъ и ты не можешь судить объ ожидающемъ насъ воздаяніи: потому–то мы и переносимъ твои безумныя угрозы. Правитель Максимъ сказалъ: какъ ты осмеливаешься говорить со мной, какъ съ равнымъ? Тарахъ отвечалъ: я не признаю себя равнымъ тебе и никогда такимъ не буду, но имею смелость говорить свободно и никто не можетъ лишить меня этой свободы, потому что меня укрепляетъ Богъ чрезъ Христа. Правитель Максимъ сказалъ: я отниму у тебя эту смелость, нечестивецъ. Тарахъ отвечалъ: никто не отниметъ у меня этой смелости, ни ты, ни твои государи, ни твой отецъ — сатана, ни демоны, которымъ ты въ обольщеніи покланяешься. Правитель Максимъ сказалъ: дозволивъ себе говорить съ тобой, я вызвалъ тебя на дерзости, безбожный. Тарахъ отвечалъ: вини въ этомъ самаго себя. Чтоже касается до меня, то знаетъ Богъ, Которому я служу, что я питаю отвращеніе даже къ твоему лицу, не только что не желалъ бы говорить съ тобою. Правитель Максимъ сказалъ: подумай о томъ, что тебя ожидаютъ самыя тяжкія пытки и принеси жертву. Тарахъ отвечалъ: я, въ первый допросъ, происходившій въ Тарсе, и во второй — въ Мампсестахъ объявилъ, что я христіанинъ, и здесь теперь остаюсь темъ же. Наконецъ поверь мне въ этомъ и убедись въ этой истине. Правитель Максимъ сказалъ: когда я замучу тебя пытками, будешь раскаяваться, несчастный, да поздо. Тарахъ отвечалъ: еслибы я думалъ о раскаяніи, то съ первой же поры боялся бы твоихъ истязаній и при первомъ же или второмъ допросе исполнилъ бы твою волю. Но, оставаясь доселе твердымъ, я нимало не боюсь тебя (и теперь), укрепляемый Господомъ. Делай все, что хочешь, безстыдный. Правитель Максимъ сказалъ: я далъ большую волю твоей дерзости, оставляя тебя безъ истязаній. Тарахъ отвечалъ: я и прежде говорилъ тебе и теперь говорю: тело мое въ твоей власти, делай, что хочешь. Правитель Максимъ сказалъ: свяжите его и повесьте, чтобы онъ не безумствовалъ. Тарахъ отвечалъ: еслибы я былъ безуменъ, то, подобно тебе, былъ бы последователемъ нечестія. Правитель Максимъ сказалъ: послушайся меня, пока ты висишь, — прежде чемъ подвергнешься наказаніямъ, какихъ заслуживаешь. Тарахъ отвечалъ: хотя тебе не следовало бы такъ беззаконно подвергать пыткамъ мое тело, потому что я воинъ, однакожъ я не уклоняюсь отъ нихъ, чтобы ты не счелъ этого знакомъ единомыслія съ тобою: делай, что хочешь. Правитель Максимъ сказалъ: воинъ, почитающій боговъ и государей, удостоивается за свои доблести даровъ и отличій; но ты, какъ человекъ, крайне нечестивый, постыднымъ образомъ бежалъ (изъ службы). Потому я велю мучить тебя еще больше. Тарахъ отвечалъ: делай, что хочешь. Я уже много разъ просилъ тебя объ этомъ: чтоже ты медлишь? Правитель Максимъ сказалъ: не думай, чтобы я оказалъ тебе эту милость — лишить тебя жизни въ короткое время. Я уже сказалъ, что буду терзать тебя понемногу, а остатки твоего тела отдамъ зверямъ, Тарахъ отвечалъ: делай скорее, что хочешь делать, а не грози одними словами. Правитель Максимъ сказалъ: не думаешь ли ты, безбожный, что, после смерти, женщины [4] уберутъ твое тело и намастятъ его благовоніями? Я и на этотъ счетъ распоряжусь, чтобы уничтожить твои останки. Тарахъ отвечалъ: такъ терзай же наконецъ мое тело и, лишивь меня жизни, делай съ нимъ, что хочешь. Правитель Максимъ сказалъ: приступи, я говорю тебе, и принеси жертву богамъ. Тарахъ отвечалъ: я сказалъ разъ навсегда, безчувственный, что я не хочу ни приносить жертвъ твоимъ богамъ, ни покланяться твоимъ мерзкимъ истуканамъ. Правитель Максимъ сказалъ: ударьте его по щекамъ и разорвите ему уста. Тарахъ отвечалъ: ты изуродовалъ и обезобразилъ мое лице, зато душе моей возвратилъ юношескую бодрость. Правитель Максимъ сказалъ: ты вынуждаешь меня, несчастный, обойтись съ тобой иначе. Тарахъ отвечалъ: не думай устрашить меня словами, я готовъ на все, имея при себе оружіе моего Бога. Правитель Максимъ сказалъ: скажи, проклятый, какое у тебя оружіе, когда ты нагъ и весь въ ранахъ? Тарахъ отвечалъ: ты не знаешь этого: будучи слепъ, ты не можешь видеть моего вооруженія. Правитель Максимъ сказалъ: я перенесу твое безуміе, не смотря на то, что твои дерзкіе ответы раздражаютъ меня и не буду спешить отнять у тебя жизнь. Тарахъ отвечалъ: чтоже дурное я сказалъ? Я говорю, что ты не можешь видеть моего оружія, потому что имеешь нечистое сердце и, по своему крайнему нечестію, преследуешь рабовъ Божіихъ. Правитель Максимъ сказалъ: я подозреваю, что ты и прежде велъ дурную жизнь, или же обманывалъ другихъ, какъ некоторые говорятъ, прежде чемъ былъ представленъ ко мне въ судилище. Тарахъ отвечалъ: я не былъ обманщикомъ и человекомъ дурной жизни ни прежде, ни теперь. Я служу не демонамъ, какъ вы, но Богу, Который подаетъ мне это терпеніе и внушаетъ слова, какими я до сихъ поръ отвечалъ и буду отвечать тебе. Правитель Максимъ сказалъ: эти слова нисколько не помогутъ тебе; принеси жертву, если хочешь избавиться отъ мученій. Тарахъ отвечалъ: ужели ты меня считаешь столько безсмысленнымъ и безразсуднымъ, чтобы я захотелъ изменить моему Богу и этимъ лишить себя вечной жизни? Ты, сберегая свое тело на одинъ часъ, губишь на векъ свою душу. Правитель Максимъ сказалъ: накалите клинки (вашихъ мечей) и приложите ихъ ему къ челюстямъ. Тарахъ сказалъ: если что нибудь и больше этого сделаешь, не заставишь служителя Божія уступить тебе и поклониться изображеніямъ демоновъ. Правитель Максимъ сказалъ: принесите ножъ и отрежьте ему уши и, обривши ему голову, жгите ее горячими углями. Тарахъ отвечалъ: ты лишилъ меня телесныхъ ушей, но слухъ сердца моего останется целъ и невредимъ. Правитель Максимъ сказалъ: сдерите ножемъ кожу съ его нечестивой головы и насыпьте на нее горячей золы. Тарахъ отвечалъ: если велишь снять кожу и со всего моего тела, я не отрекусь отъ моего Бога, помогающаго мне терпеливо переносить все нападенія твоей злобы. Правитель Максимъ сказалъ: возмите горячіе клинки и приложите ему подъ пахи. Тарахъ отвечалъ: пусть Богъ видитъ это и судитъ тебя. Правитель Максимъ сказалъ: какого Бога призываешь ты, проклятый, скажи мне? Тарахъ отвечалъ: Того, Котораго ты не знаешь, Который повсюду находится близъ насъ и воздастъ каждому по деламъ его. Правитель Максимъ сказалъ: я не просто предамъ тебя смерти, какъ уже сказалъ, чтобы женщины не могли потомъ, обвивши тонкимъ полотномъ и намастивши миромъ твое тело, воздавать ему почести (προσϰυνουσι), но, умертвивъ тебя самымъ жестокимъ образомъ, прикажу сожечь твой трупъ и развеять прахъ отъ твоего тела. Тарахъ отвечалъ: и прежде я говорилъ тебе и теперь говорю: делай, что хочешь, тебе дана власть въ этомъ міре. Правитель Максимъ сказалъ: взять его въ темницу и держать тамъ до следующаго раза, какъ будетъ борьба съ зверями. Приведите следующаго.
4
Греч. γυναιϰάμιαι: слав. въ Четіихъ–Минеяхъ: некоторыя женѝшца — уменьшительное имя женщины. Проконсулъ называетъ съ такимъ презреніемь благочестивыхъ христіанскихъ женъ, которые собирали мученическіе останки и, умастивъ ароматами, благоговейно погребали.