Рис. 2. Теночтитлан, каким его впервые увидели испанцы с высокогорной дороги, которая пересекала вулканические хребты, окружавшие Мексиканское нагорье. Сейчас это сухая равнина, а тогда здесь было озеро
Подобно инкам Перу, ацтеки пришли в Центральную Мексику из суровых краев с более холодным климатом. К тому времени (около 1200), когда ацтеки (в 1068 году ацтеки покинули свою легендарную прародину Астлан, остров посреди обширного озера, отсюда и название «ацтек». Первоначально они называли себя мешиками, по имени племенного вождя Мешитли, правившего тогда, когда они покинули Астлан. – Ред.) формировались как племя, лучшие земли были уже заняты. Они называли себя «теночас» (теночки, по имени племенного вождя Теноча. – Ред.), потомками северных племен. В поисках земель им пришлось столкнуться с разными, уже оседлыми народами, которые сопротивлялись их продвижению. Суровые нужды войны порождают мужчин; народы обретают величие, вырастая в соседстве и за счет других народов – а у ацтеков не было земли. Они, как и многие до них, были подобны животным, рыскающим по дальним краям; безусловно, нужда заставляла их скитаться в поисках земли, но также, возможно, и «изначальная микрокосмическая потребность в передвижении».
Итак, в год Оме-Акатль, 2-Тростник (1168), перебралось к озерам Анауака это богом гонимое племя, этот народ «ацтеков», которому предстояло упорядочить грабеж и войны, сделав их частью политики государства, которому другие народы платили дань и которому было суждено навсегда оставить свой след на мексиканской земле.
Год Испанца
Что представляет собой нечто, не поддающееся определению и именуемое духом народа, который толкает его вперед и ввысь?
В 1168 году – дата, повсеместно принятая историками, – теночки пришли к озерам Анауака с северо-запада. На них, не имевших ни земли, ни друзей, уже с тревогой посматривали другие племена, расселившиеся вокруг озер, что было вызвано той легкостью, с которой они предлагали человеческие сердца своим богам; они почти не имели внешних атрибутов человеческой культуры. Будучи малочисленным племенем, состоявшим из враждующих кланов и вытесняемым из одного населенного региона за другим, ацтеки, наконец, выбрали несколько островков в двух– трех километрах от берега в озере Тескоко и, неся впереди изображение своего бога, в 1325 году начали строить свой город-государство.
За два века они стали владыками Мексики, а Теночтитлан, «город теночей», стал самым великолепным городом, возведенным когда-либо в Америке ее коренными жителями. Испанцы, прибывшие, чтобы его завоевать и добавить титул его властелина к титулам своего короля– императора Карла V, вошли в «великий город Теночтитлан в Мексике 8 ноября… 1519 года».
Глядя на столь чудесное зрелище, писал Берналь Диас дель Кастильо, вспоминая об этом спустя пятьдесят лет, «мы не знали, что и сказать и действительно ли существует все то, что предстало перед нами». Они проследовали по «насыпной дороге… шириной восемь шагов», которая протянулась «на две мили от берега озера до города… столь населенного, что в нем едва хватало всем места… На башнях было полно людей… лодки [прибывали] со всех концов озера».
Сразу у входа в город они были встречены «царской» свитой: великий Монтесума сошел со своего паланкина и, поддерживаемый другими, последовал дальше «под великолепным балдахином из зеленых перьев, богато украшенным золотой и серебряной вышивкой, со свисающей каймой из жемчуга и [нефрита], и это было поразительное зрелище. Великий Монтесума был облачен в богатые одежды… множество других владык… шли впереди него, подметая землю, по которой он должен был ступать, и расстилали поверх нее ткани…»
Войдя в город, они едва могли поверить своим глазам. Берналь Диас вспоминает, что «не мог сосчитать мужчин, женщин и мальчиков, собравшихся на улицах… в лодках на каналах, прибывших поглядеть на нас. Это было поистине удивительно, и сейчас, когда я пишу это (а Диасу было, когда он писал свою великолепную книгу, восемьдесят четыре года), все встает перед глазами так, словно это случилось вчера».
Отдохнув в «огромных залах и комнатах, увешанных местными тканями», они вскоре предстали перед Уэи Тлатоани, «главным оратором» Монтесумой, в его просторных личных покоях. Монтесума жил в роскоши, как Лукулл. «Для трапезы Монтесумы они приготовили свыше трехсот яств… такое разнообразие блюд… такое их обилие, что я не в силах перечислить их… Четыре очень красивые и опрятные женщины принесли ему воду для омовения рук… другие женщины принесли лепешки-тортильи… Ему подавали еду в глиняной посуде, сделанной в Чолуле… Время от времени ему подносили в чашах из чистого золота некий напиток, приготовленный из какао…»