Искать обоих Франциско, Пинсона с Писарро, не пришлось. Достаточно было лишь обронить, что мы желаем их видеть, как сразу же, да со всем почтением, сопроводили туда, где они оба находились. А находились в том помещении, которое являлось не личными покоями, а скорее приёмным залом наместника. Сейчас на лицах обоих конкистадоров было лишь старательно удерживаемое выражение готовности внимать коронованным — пусть и коронами не их королевств — особам. Но чувствовалась и некая напряжённость, особенно со стороны Писарро. Что характерно, направлена она была не на нас с Изабеллой, не на Пинсона, а значит отблески конфликтов внутри союзных войск исключались. Тогда что? Сейчас узнаем.
— Эти науа, магистр, оставили тут даже запасы провианта. Много, не отравленного… Сейчас это проверяется,- после необходимой по понятиям испанских кабальерос ритуально-этикетных фраз перешёл к сути Писарро.
— На пленниках? И кто вам попался,
— Им просто дали еды, сказав, что она из их складов, — пожал плечами уже, наверняка, не состоявшийся завоеватель инков, отвечая моей подруге. — С привычной нам перепутать сложно. Необычные какие-то зёрна, трава из воды. Мясо, — заметно было лёгкое передергивание, — как обычная дичь и не только, так и…
— Неужто вяленая или жареная псина так сильно удивила, Франциско? — тут уж я не смог удержаться. — Для них это совершенно естественно и привычно, они местных гав-гавов разводят как часть блюд вот уже много веков. Вот то, что всяких сверчков и прочих насекомых потребляют — это совсем не принимаю как возможное для себя. А так… Нравится, пусть лопают Впрочем, мы немного отвлеклись. Запасы провианта — это хорошо. Их действительно вряд ли отравили. Не для того нам намеренно сдали эту крепость, чтоб попробовать так просто и примитивно отравить. Вы же не думаете, что науа, показавшие себя отменными воинами, бежали в страхе.
— Не думаю, магистр, — соглашается Писарро.
— Они умело отступили, — вторит ему другой Франциско, который Пинсон. — У крепостей науа нет защиты от бомбардировки с моря или с суши. Но особенно с моря! Теперь мы убедились, что они отступают, не ввязываясь в проигрышные сражения. Значит, укрепившись в Тулуме, мы сможем взять под руку Их Величеств и другие прибрежные крепости их империи.
Губа не дура. Побольше, пожирнее, повкуснее, не откладывая дело в долгий ящик. Не удивлюсь, если в первом же донесении Колумбу Пинсон упомянет о крайней желательности уведомления Изабеллы и особенно Фердинанда Трастамара о почти полной беззащитности с моря таких крепостей как Тулум, про возможность взять их практически без боя и о нежелании воинов науа умирать под обстрелом, не имея возможности ударить в ответ. Хитро, отдаю должное.
Кому именно? Да всем, начиная с Франциско Пинсона и заканчивая собственно военачальникам науа, играющим собственную партию. По ходу, испанцам готовы сдать не только Тулум, но и другие подобные крепости, тем самым раздёргивая силы конкистадоров по побережью, но вместе с тем…
Пара мгновений размышлений, и вот она, вполне готовая теория, которой мог воспользоваться наш главный противник. Пусть войска империи Теночк не могли ничего толком противопоставить европейцам на воде и в прибрежной зоне, но вот если чуть углубиться в земли науа… Ага, те самые сложности и пакости, на которые индейцы всегда были горазды, что уже испытал на себе отряд Веласкеса при отступлении от Тулума и гарнизоны кубинских крепостей. Войну такого рода конкистадорам не потянуть, если брать хоть нынешние силы, хоть с учётом планируемых с метрополии подкреплений, однозначно не слишком больших. Испания сейчас всеми силами лезет в индейские земли, понимая, что это не на годы, а на долгие десятки лет. Не разорваться же им, мда. И нам тоже рваться в лоскуты не стоит, предпочитая обходиться малыми силами, но не стандартными решениями.
— Большую дичь лучше всего есть по кусочкам, сеньоры, — говорю, обращаясь к обоим Франциско. — Есть Тулум, вот пока попробуйте как следует закрепиться в нём. Ну и разведка окрестных земель, которая будет куда как проще, если перед этим разговорить пленников. Надеюсь, среди них есть хотя бы один воин?
— Трое, Ваше Величество, — искренняя, но преисполненная предвкушения с толикой жестокости улыбка зазмеилась на лице Пинсона. — Один уже говорит, двое пока молчат. Но и они разверзнут уста свои тем, кто умеет разговорить даже самых упорных молчунов. Нужно немного подождать, и будет известно всё, что знают они сами. Теперь мы знаем, о чём спрашивать. Империя этих изуверов для нас отныне не тайна.