Глядя на Буранова, я подумал, что он-то, в отличие от меня, войну встретил подростком лет тринадцати-четырнадцати и, может быть, даже в конце успел немного повоевать. Призывали-то и семнадцатилетних. Не потому ли о Второй мировой он говорил с ноткой горечи, как говорят о пережитом лично…
– Аэромашины, танки, подлодки – это полбеды, – сказал я, пока Буранов допивал чай. – Счастье, что британцы не довели проект массового поражения. И без того положили со всех сторон пятьдесят миллионов человек, а чем кончилось, если бы атомные бомбы появились хотя бы к концу войны? И в чью пользу кончилось?
Буранов остро взглянул из-под густых тёмных бровей и пригладил бородку.
– Ключевой вопрос, Владимир Анатольевич, – согласился он. – Вообще, вторая мировая имела глобальные последствия. Да, Британия была разгромлена и оккупирована войсками союзников, равно как и Япония. Да, американцы после нашего прорыва на Аляске срочно согласились заключить сепаратный мир… Победа была безоговорочной, только цена оказалась неприемлемо высокой. И, вы правы, могла стать ещё выше…
Именно поэтому в 1964 году была учреждена Организации Объединённых Государств. Её Высший Совет составили Россия, Франция, Индия, Италия, Китай. Пётр Четвёртый и Наполеон Седьмой настояли, чтобы в некоторых странах, представляющих потенциальную угрозу для человечества, были введены постоянные миссии ООГ. Их задача заключалась в том, чтобы отслеживать и контролировать внутренние процессы. Проще говоря, не проморгать подготовку к новой войне, как было дважды. Список особо опасных государств открывался Англией. С тех пор британская миссия ООГ была и остаётся одной из самых многочисленных, и комплектуется исключительно опытными сотрудниками. Такими, как ваш покойный друг… – негромко закончил Буранов.
В груди снова стало невыносимо тяжело. Я поднял глаза на Михаила Михайловича.
– Покажите мне его фотографии. Ну, те, которые были сделаны на месте… – услышал я себя словно со стороны.
Брови советника взметнулись.
– А почему вы решили, что они у меня есть? – осторожно спросил он.
– Да потому что!.. Вы, как я понял, всерьёз занялись этим делом, стало быть, запросили всю возможную информацию. Не могли вам не переслать эти фото. Покажите…
Поколебавшись, Буранов открыл папку и достал несколько цветных фотографий, распечатанных на белоснежной китайской бумаге.
Я долго рассматривал их. Потом отложил в сторону. (Не знаю, что творилось на лице, но Буранов глядел на меня с сочувствием и некоторой тревогой.) Достал из тумбы стола бутылку коньяку и рюмки.
– Помянём государева человека и моего друга Сергея Петровича Добромыслова, – произнёс я непослушными губами.
Глава 5, раздел 7. Государства-члены Организации наделяют ООГ правом издавать законодательные акты. Правом законодательной инициативы обладает каждое из государств…
Законопроекты, внесённые на рассмотрение очередной сессии ООГ, принимаются и обретают силу закона, если за них проголосовали не менее ¾ от списочного состава государств-членов Организации. Законы ООГ носят надгосударственный характер и обязательны для исполнения всеми членами Организации…
Государство-член Организации, не исполняющее или прямо нарушающее закон (законы) ООГ, подвергается санкциям экономического, административного или военного характера. Решение о наложении санкций принимает Высший Совет Организации простым большинством голосов…
Трёхкратное неисполнение или прямое нарушение государством-членом Организации закона (законов) ООГ влечёт за собой его безусловное исключение из Организации. При этом государства-члены ООГ разрывают с исключённым государством все виды отношений…
Глава третья
Владимир Ходько
В тот день мы с Бурановым о делах больше не говорили. Помянули Серёгу Добромыслова, на том и разошлись. Михаил Михайлович понял, что сегодня со мной каши не сваришь, и перенёс дальнейший разговор на завтра, за что я ему был душевно признателен.
Домой я уехал непривычно рано: очевидно, Нессельроде уже знал о случившейся беде и отпустил без звука. Настроение было совершенно подавленное. Вообще-то депрессии для меня абсолютно нехарактерны, уж такой сбалансированный человек. Но сейчас перед глазами стояли фотографии, сделанные британскими криминалистами на окраине Эйвбери.