Послей моей речи все задумались: целительницы переглянулись, арахнид помрачнел немного, а чаша покачала головой. Ректор же стучал пальцами по столу, рассматривая в окно линию горизонта.
— Пусть она придет в себя. Думаю, у неё есть дела, которые не терпят отлагательств, но обещаю, в ближайшее время обязательно отправлю магистра в отпуск, — резко кивнул Лилиэль.
Да я и сам понимаю, что в Академии нужно сделать обновление, потому что учебный уровень заставляет желать лучшего. Мама хотела этим заняться, но… Везде это но! Через несколько секунд я взломал защиту шкафчика, который висел недалеко от стола с мамой. Вот что-что, а когда был абитуриентом, только и делал, что взламывал лаборатории! Мама научила. Хах!
Взяв несколько ключей от комнат, находящихся недалеко от лаборатории, раздал ключи ректору, арахниду, целительницам.
— На сегодня комнаты ваши, больше нигде по этажам не путешествовать, потому что когда там нет хозяйки, то Ад — одно из самых спокойных и щадящих мест для вас в сравнении с тем, с чем вы можете столкнуться Вот что-что, а маму знаю хорошо! Всем доброй ночи! — сказал я, резко крутанувшись на месте, отправляясь наверх в комнату, чтобы быть недалеко от своих женщин утром. Им может понадобиться помощь. Правда, постарался не улыбнуться, когда арахнид икнул после моего предупреждения. Ох, а ведь Аделина встречается с Хнором! Вот интересненько будет…
20. Военная Академия
Рен.
В это утро я стоял на страже сна мамы и жены около лаборатории. Все будут смеяться, но я действительно взял стул и поставил его прямо у двери! Пропустил только Лилиэля с арахнидом, да двух целительниц, что помогали. Те с помощью магии всё-таки срастили ткани (что-то рассказывали про связь потоков, которой уже нет, но я ничего не понял, махнув рукой), провели диагностику, убрали боли… Сейчас женщины отсыпаются. Но…
С утра пораньше уже заявился Дьявол с чашей с большим букетом и ворохом детской одежды по последней моде Ада! Я поблагодарил, не впустил, конечно, но посидели, поболтали. За Эна, опять же разговор зашел.
— Поймал я своего советника. Предателем оказался, значит, магистр была права на счёт него, — тяжело вздохнул повелитель Ада, присаживаясь на ещё одно кресло, которое я притащил для посетителей.
Дальше пришли братья, все празднично одетые, важные, улыбчивые. В своём истинном виде, а не прикрытые Академичекой иллюзией. Их никто и не узнал… кроме чаши, да Лилиэля. Вот с братьями разговор вообще был короткий:
— Идите на… — грубо сказал я, зная эту братию.
— Но… — хотел возразить улыбающийся Иллолий. Как всегда — улыбка на миллион, только со мной не прокатит!
— Идите на… — повторил. Все меня поняли, оставив кучу букетов, вкусняшек и ещё, только оракул знает, чего в коридоре. В итоге братья решили залезть в окно лаборатории снаружи. Угу. Я один знаю, что мама поставила хорошую защиту на свою лабораторию? Надо отдать должное, братишек хорошо там долбануло, но при падении никто не взвизгнул — побоялись маман с лисой будить. Или их просто СЛИШКОМ сильно долбануло?
Затем пришел тарг и единорог. Тарга пропустил, а вот парнокопытное оставил здесь. Конь, конечно, обиделся, но как я могу не впустить магическое животное своей мамы? Правда, волков тоже не впустил с джинами, да и мои дети здесь сидели, хотели проведать маму и братиков, правда, спрашивали чаще про бабулю.
— Ваша бабуля нас всех вместе взятых переживет, — сварливо на это ответил джиналай — единственный из всех, кто не рвался на встречу к работодателю, по совместительству некроманту.
Я на это замечание лишь фыркнул. Главное, что всё позади. Но маме я безумно благодарен, так же, как и жене.
Тарг.
Я закатил глаза к потолку, когда зашел в лабораторию, где сидели перевязанные белыми простынями лисица и Ринара. Лилиэль пытался с документами бегать около магистра, но та лишь отмахивалась от него, как от назойливой мухи, болтая с женой Рена.
Выглядели женщины не очень: темные круги под глазами, проступали синие вены через кожу… Видно, что устали…
Несколько молодых девушек и арахнид находились за столиком у окна, попивая чай и о чем-то тихо разговаривая. В помещении стояла приятная атмосфера, впервые за долгое время никто никуда не торопился.