– Я... я... – нижняя губа задрожала, и она закусила ее. – Я не хотела плакать. Я только хотела попрощаться с тобой, потому что мне уже пора.
– Конечно, конечно. Ничего не поделаешь, сестренка. – Затем голос изменился. Он быстро и повелительно спросил: – КЭП! Вы запрашивали «Звездную Пыль»? Вы проверили данные счетных машин?
– Час назад я вызывал «Звездную Пыль». Они не могут вернуться. На расстоянии в сорок световых лет нет ни одного корабля.
– Вы твердо уверены, что все показания счетных машин правильны? Абсолютно уверены?
– Да. Неужели вы думаете, что я мог бы пойти на это, если бы не был абсолютно уверен? Я сделал все что мог.
– Он пытался помочь мне, Джерри. – Ее губы больше не дрожали, но короткие рукава блузки стали совсем мокрыми, так как она все время утирала ими слезы. – Никто не может помочь мне. Я больше не стану плакать. Все будет хорошо с тобой, с папой и мамой. Правда?
– Конечно, конечно. Все в порядке.
Голос становился все слабее. Бартон до конца повернул регулятор.
– Он уходит из радиосферы, – сказал он.– Через минуту голос совсем исчезнет.
– Тебя уже плохо слышно, Джерри! – сказала она: – А я хотела так много сказать тебе. Мы скоро должны проститься. Но, может быть, мы еще когда‑нибудь встретимся? Может быть, ты увидишь меня во сне, с растрепанными косичками, как я держу на руках мертвого котенка. Может быть, тебе обо мне напомнит звонкая песня жаворонка, о котором ты мне рассказывал. Может быть, иногда ты будешь просто чувствовать, что я рядом. Думай только так обо мне, Джерри, только так.
Из микрофона донесся приглушенный шепот:
– Только так, Мэрилин. Только так...
– Время истекло, Джерри. Мне пора. До сви...
Она не договорила. Рот искривился. Она с трудом сдерживала слезы. Однако, когда она снова заговорила, ее голос звучал ясно и естественно:
– Прощай, Джерри!
Холодный металл коммуникатора донес последние, едва различимые слова:
– Прощай, сестренка!
Наступила тишина. Девушка сидела неподвижно, как будто все еще прислушиваясь к последним словам брата. Затем повернулась лицом к люку. Бартон поднял черный рычаг. Внутренняя дверца люка отскочила и открыла пустую маленькую камеру. Она медленно направилась к ней. Она шла, высоко подняв голову; каштановые волосы рассыпались по плечам. Маленькие ноги в белых туфельках двигались уверенно и спокойно, стеклянные хрусталики на пряжках загорались огоньками. Он не встал помочь ей. Она ступила в люк и повернулась к нему. Только пульсирующая жилка на шее выдавала, как дико билось ее сердце.
– Я готова, – сказала она.
Он опустил рычаг, и дверца, последний барьер между жизнью и смертью, щелкнула и захлопнулась. Девушка исчезла во мраке. Он поднял красный рычаг. Корабль слегка качнулся, когда из люка вырвался воздух, а затем вернулся в прежнее положение. Он опустил красный рычаг.
С трудом волоча ноги, он побрел к креслу. Добравшись до него, он нажал сигнальную кнопку передатчика и вызвал «Звездную Пыль».
Было еще рано возобновлять торможение; корабль плавно падал. Тихо мурлыкали двигатели. Белая стрелка прибора, измеряющего температуру в грузовом отсеке, стояла на нуле. Неумолимое уравнение было удовлетворено. Он был один на корабле, где еще ощущалось присутствие девушки, ничего не знавшей о силах, которые убивали, не испытывая ни ненависти, ни злобы. Ему казалось, что она все еще сидит на металлическом стенде рядом с ним, маленькая, испуганная и растерянная, а слова ее, как эхо, звучали у него в ушах:
– Почему я должна умереть? Я не сделала ничего такого, за что меня нужно убивать!
Кларк Эштон Смит
ВАЛТУМ
На первый взгляд, у Боба Хэйнса и Пола Септимуса Чанлера было мало общего, разве тот факт, что они оба оказались в затруднительном положении, оставшись на чужой планете без всяких средств.
Хэйнс, третий пилот космического лайнера, был обвинен в неподчинении начальству и высажен в Игнархе, торговой столице Марса и центре пересечений космических линий. Обвинение, выдвинутое против него, было полностью делом субъективной антипатии, но, так или иначе, Хэйнсу до сих пор не удалось подыскать себе новое место, а месячное жалование, выплаченное ему при расставании, поглощалось с ужасающей быстротой пиратскими расценками в отеле «Теллуриан».
Чанлер, профессиональный писатель, специализирующийся на межпланетной беллетристике, прибыл на Марс, чтобы подкрепить свой, наделенный богатым воображением, талант солидной основой наблюдений и личного опыта. Спустя несколько недель деньги его иссякли, а новые поступления, ожидаемые от издателя, еще не прибыли.