От этих химер ада исходил ощутимый жар, и земляне поспешно отступили перед летящими огненными клочьями, похожими на относимые ветром лохмотья большого пожара, оторвавшимися от струй огня, вылетающих из глазниц и рта.
– Боже мой! Эти твари сверхъестественны! – вскричал потрясенный и напуганный Чанлер.
Хэйнс, хотя и был явно поражен увиденным, все же склонялся к более ортодоксальному объяснению.
– Это должно быть разновидность голографии, – утверждал он, – хотя я не могу представить, как можно проецировать трехмерные образы и одновременно создавать ощущение жара… Правда, у меня мелькнула мысль, что за нашим побегом наблюдают.
Он поднял тяжелый обломок металлизированного камня и с усилием бросил его в одного из светящихся монстров. Нацеленный безошибочно, камень ударил чудовище в лоб, и в момент соприкосновения, казалось, взорвался дождем искр. Существо ярко вспыхнуло и раздулось до громадных размеров, послышалось огненное шипение. Хэйнс и Чанлер отпрянули назад – волны опаляющего жара были нестерпимы, их стражи шаг за шагом следовали за ними по каменистому дну. Оставив всякую надежду на побег, преследуемые по пятам монстрами, земляне возвращались в Равормос, с трудом передвигая ноги в проваливающемся песке, перебираясь через уступы и желоба в скалах.
Достигнув места, где они спустились в речное русло, они обнаружили, что выход из него охраняется еще двумя ужасными драконами. Им не оставалось иного пути, как взбираться по высоким уступам к поднимающемуся наклонно тоннелю. Всеконечно устав от длительной ходьбы и обессилев от тупого отчаяния, земляне вновь оказались во внешнем зале, с идущими теперь уже впереди стражами, выполняющими роль почетного эскорта самого дьявола. Оба были ошеломлены осознанием ужасной и таинственной силы Валтума; и даже Хэйнс хранил молчание, хотя мозг его был занят тщетным и отчаянным поиском путей выхода из сложившейся ситуации. Более чувствительный Чанлер испытывал все муки и ужасы, которые могло причинять ему в данных обстоятельствах его чересчур развитое воображение.
Наконец, они подошли к галерее с колоннами, окружающей широкую пропасть. Пройдя половину галереи, химерические создания, шедшие впереди землян, вдруг повернулись к ним, изрыгая ужасные языки пламени; и когда люди замерли от страха, два монстра, шедших сзади, продолжали наступать на них, шипя, как дьявольские саламандры. В этом узком месте жара накатила на землян потоком горячего воздуха из топки, колонны же были негодным укрытием. Из бездны внизу, где трудились марсианские титаны, в то же мгновение на них обрушился ошеломляющий чувства гром; и ядовитые испарения поползли вверх извивающимися кольцами.
– Похоже, они собираются загнать нас в пропасть, – проговорил Хэйнс, задыхаясь и судорожно пытаясь вдохнуть огненный воздух. Он и Чанлер стояли, пошатываясь перед возвышающимися монстрами, и едва Хэйнс успел произнести эту фразу, как на краю галереи возникли еще два адских создания, словно поднявшихся из бездны, чтобы предупредить их смертельный прыжок вниз, который только и мог бы предложить им спасение от остальных чудовищ.
Почти теряя сознание, земляне смутно ощутили перемену в поведении угрожающих им химер. Пламенеющие тела потускнели, уменьшились в размерах и потемнели, жара спала, в провалах ртов и глазницах исчезло пламя. Существа придвинулись ближе, принимая отвратительный раболепный вид, высовывая бледные языки и закатывая черные глаза.
Языки, казалось, разделились… стали еще бледнее, стали похожими на лепестки цветов, которые Хэйнс и Чанлер уже где‑то видели. Дыхание химер, подобно легкому порыву ветерка, коснулось лиц землян… и это дыхание напоминало прохладный и пряный аромат, с которым они уже были знакомы… наркотический аромат, опьянивший их после аудиенции со скрывающимся хозяином Равормоса… С каждым мгновением монстры все отчетливее перевоплощались в изумительные цветы, колонны галереи стали гигантскими деревьями, стоящими во всем очаровании первобытной зари, громовые раскаты в бездне стихли и превратились в далекий нежный шепот моря у берегов Эдема. Кишащий ужасами Равормос, угроза мрачной обреченности – всего этого как будто никогда и не было. Хэйнс и Чанлер, почуяв забвение, погрузились в рай, вызванный неизвестным наркотиком…