– Должен же кто-то с самого утра портить им настроение.
Гвидо доплыл до бара, выпил кофе, присел на чужой мотороллер, что стоял у входа в бар.
Рубрику “Требуются” Гвидо пролистал за пять минут. Следующие полчаса посвятил изучению фото желающих познакомиться. Объявления женщин старше сорока пяти Гвидо выделил ручкой.
*
*
Над журнальным столиком клубился едкий дым тлеющего фильтра. Ева плевком погасила забытый окурок, сбила свежий пепел в переполненную пепельницу.
Зазвонил телефон. Ева подпрыгнула, словно под кресло закатилось пушечное ядро с горящим фитилем. Дождалась, пока кончатся звонки, выдернула вилку из телефонной розетки. Потом приоткрыла штору, осмотрела улицу.
В ванную Ева вошла с таким видом, словно разгрузила вагон чугунных болванок. Скинув одежду, повертелась перед зеркалом, рассматривая рыхлые бедра. Приняла холодный душ, растерлась грубым полотенцем до красноты. Попыталась улыбнуться своему отражению. Получилась кислая гримаса.
Звонок со стороны входной двери прозвучал для Евы выстрелом. Ева закрыла уши полотенцем. Звонок продолжал заливаться трелями.
Ева чертыхнулась, на цыпочках подкралась к двери. Застыла, перевела дыхание, прильнула к глазку.
– Кто?
– Это я, синьора Иванова. Вы же видите.
– Твоя работа окончена, Кристина. Иди домой.
– Но…
– Синьор Иванов умер.
– Боже! Синьора, я не знала. Примите мои соболез…
– Мне надо побыть одной, Кристина.
– Я понимаю. Может, откроете? Я заберу свои вещи.
– Приходи через неделю. Заодно получишь зарплату.
– Я вам не помешаю, синьора. У вас остались мои иглы, кремы, мази… Как я устроюсь на другую работу без инструмента?
– Считай, что я отправила тебя в оплачиваемый отпуск. Зарплату и свои пинцеты заберешь через неделю.
– Но синьора…
– Через неделю, Кристина.
– Но…
– Через неделю!
Ева закрыла глазок, проверила дверные запоры.
*
*
Гвидо перечитал анекдоты, повеселел. Раскрыл газету на странице с частными объявлениями, замер. Взгляд Гвидо застыл на фотографии.
– Ева…
Гвидо прочел объявление под фото, напрягся. Перечитал. Дыхание Гвидо сбилось. Пробежал объявление в третий раз.
Гвидо рассматривал фотографию, словно не верил глазам.
Гвидо покинул бар, у газетного киоска поманил пальцем парнишку-продавца.
– Одолжи сотню.
– Когда-нибудь шеф меня за это уволит.
– Он меня знает. Я долги возвращаю.
– Как в последний раз? Через полгода?
– Это было всего один раз. Не тяни резину.
Паренек выложил на прилавок два полтинника, накрыл купюры ладонью.
– Когда вернешь?
Гвидо усмехнулся.
– Через неделю. С процентами.
– Да ну!
– Проценты возьмешь себе. Твоему шефу я не скажу.
Гвидо вытянул банкноты из-под ослабшей ладони паренька, вернулся в бар, с разрешения бармена позвонил. Через четверть часа подъехал мотороллер. Гвидо вручил водителю газету.
– Видишь, ручкой обведено объявление?
– Угу.
– Там указан адрес. Доставь газету туда, как ты это делаешь за деньги. Кстати, сколько?
– Полтинник.
– Не жирно?
– В самый раз. Оплата по факту.
– Годится.
*
*
Шум лифта оборвался. Батталья отложил газету, затянул пояс халата, отчего брюхо стало походить на рыбий пузырь, надел тапочки.
Дважды звякнул дверной звонок. Попугай нахохлился, прохрипел ругательство. Батталья погрозил птице кулаком.
– Заткнись, старый петух!
Батталья открыл дверь. На пороге стоял щуплый человечек в форме посыльного.
– Вызывали?
Батталья протянул две газеты.
– Да. Вот, держите.
Посыльный замялся.
– Без конверта?
– Что может быть секретного в обычных газетах?
– Как пожелаете, синьор. Куда доставить?
Батталья продиктовал. Посыльный записал, проставил номер на бланке. Батталья расписался в месте, где посыльный ногтем поставил метку.
– Это будет стоить…
Батталья протянул двадцатку.
– Хватит?
Посыльный кивнул, достал мелочь, отсчитал монеты. От сдачи Батталья отмахнулся.
– Газеты надо доставить… э… не совсем обычным способом.
Посыльный не отреагировал. Батталья раскрыл портмоне. Посыльный покосился на деньги, улыбнулся.
– Каким скажете, таким и доставлю.
*
*
Визг покрышек, через секунду звон разбитого стекла и вой набирающего скорость мотороллера.
Ева подкралась к окну. Через узкую щель в шторах открылась пустая улица. Смотреть в окно мешали паутинки трещин. Переведя взгляд правее, Ева увидела дыру в стекле размером с апельсин. На подоконнике лежала смятая в комок газета. Сквозь надорванную бумагу проглядывали тупые края булыжника.