Девушка вернулась довольно быстро, я даже не успела успокоить биение сердца.
— Что ж, если вы готовы ждать, то хозяйка приедет. Но вы в любом случае должны будете что-то купить, даже если вам откажут в продаже платья.
Я согласилась. Такие условия показались мне вполне приемлемыми. Я попыталась отпустить Андрея или хотя бы часть охраны на обед, но, разумеется, получила отказ. Чтобы как-то скоротать время ожидания, я взялась примерять все вещи, что были в шоу-руме. Удивительно, но они будто все были сшиты на меня. Даже длина брюк оказывалась идеальной, и платья не топорщились так жалко и нелепо в области груди.
— Вы знаете, даже если я не куплю это платье, я уже точно буду постоянной клиенткой! Скажите хоть, как зовут хозяйку?
Продавец, оказавшаяся вполне милой девушкой, когда речь зашла о покупке вещей, сдержанно улыбалась:
— Её имя всё равно вам мало что скажет. Она не слишком популярна. Шьёт обычно для творческой элиты, этим и покрывает расходы на аренду этого магазина.
Я немного удивилась. На одежде нигде не было ни единого ценника. Только на бирочках скромно вышиты буквы ЛЛ.
Когда хозяйка вошла, я как раз была в примерочной — застёгивала блузку, идеально подходящую только под одни брюки, из этого магазина, конечно же. Поэтому сначала я услышала её: зычный раскатистый голос заполнил собой всё крошечное помещение. Андрей, до этого сидевший в машине, зашёл следом за ней, но его я услышала только по звону колокольчика.
— Ну и где эта девица? Не дождалась, небось?
Женщина заполняла паузы между словами тяжёлой отдышкой, поэтому её образ как-то сразу вырисовался в моём воображении, и я почти не ошиблась. Выйдя из примерочной, я увидела пышную — назвать её толстой у меня бы язык не повернулся — роскошную в своём теле женщину лет тридцати пяти–сорока, а может, моложе. Всё-таки вес одновременно и молодил её лицо, и добавлял лет фигуре. Румяная, с сигаретой, зажатой в алых губах, с непослушными чёрными кудрями — она показалась мне цыганкой, но это было не так. Белизна кожи, чернота густых бровей в разлёт и карие глаза говорили о её древних украинских корнях.
— Дождалась. Ради этого платья я бы здесь и сутки, и двое сидела.
Я стояла напротив неё в её же узком по-военному строгом брючном костюме, с высокой талией и подтяжками. Удивительно, как она смогла вместить столько откровенно мужского в такую тонкую работу! Хозяйка же стояла в ожидаемой для меня позе: руки в боки, голова чуть наклонена так, что волосы тяжело спадают на высокую грудь. Она рассматривала меня, оценивая, достойна ли я надеть что-то из её коллекции, а я думала лишь о том, не является ли она одной из помощниц Яна? Слишком много ведьмовского в ней было. Вылитая Солоха!
— А тебе идёт! — странно, что она не стала этого скрывать, сказала прямо и этим обезоружила меня. — А ну-ка покрутись. Да, действительно, идёт.
Женщина крутила меня своими пухлыми белыми руками в перстнях будто куклу, или, скорее, манекен, и продолжала восторгаться тем, как хорошо её работа смотрится на мне.
— Так мне можно приметь то платье? — спросила я, вклинившись в поток её восторга — она вся была в своей работе и, видимо, совсем забыла, зачем приехала.
— Платье? Ты о том двуликом?
Да уж, описание оказалось слишком точным. Платье было будто для двух разных девушек, но ей удалось так гармонично соединить эти личности, что получилось нечто невероятное.
— Катя, можешь идти на перекур. И ты своего амбала отправь. Нам, девочкам, надо поговорить.
Андрей посмотрел на меня с укором, прекрасно понимая, что я всё-таки заставлю его выйти. Я только кивнула ему, чтобы не затягивать эти разбирательства, но он остался стоять у двери, как верный пёс, хоть и с другой стороны. Продавец же прошмыгнула за дверь и скрылась где-то в переулках.
— Ну, вот теперь-то мы и познакомимся, девушка Яна Вронича.
В её взгляде промелькнуло что-то такое жуткое, что я на мгновение пожалела, что отпустила Андрея. Но она указала мне на кресло хозяйским жестом, сама села напротив и с удовольствием выпустила облако дыма. Вообще, я не выносила запаха сигарет, хоть иногда и позволяла себе выкурить одну-две, но эта женщина курила так естественно, так органично, что я невольно залюбовалась грациозностью движения её полной руки.
— Наверное, это не самое лучшее начало знакомства, но мне надо же было как-то вас заинтересовать. Я очень хочу купить это платье.
— Я это уже поняла. Но, если ты не заметила, ни на одной вещи нет ценника, так что они действительно не продаются.
— Даже этот костюм?
— Даже этот костюм. Если только я сама не захочу его продать или подарить.
Её голос, до того раскатистый, теперь стал мягким и вкрадчивым. Она была непроста, и мне следовало быть с ней осторожной. Мы немного помолчали, я всё ждала от неё окончательного ответа и цены.
— Значит, ты действительно его жена? Слухи не врут? — спросила она, смакуя каждое слово.
— Я его девушка, — мягко улыбнулась я, стараясь сгладить это напряжение, но в голове уже вспыхнули колким воспоминанием слова Яна о том, что в магическом мире я уже его жена.
Женщина громко фыркнула и потушила сигарету.
— Не так я тебя представляла, не так. Ты сама-то хоть поняла, во что ввязалась, девочка?
Это мне уже не понравилось. Её покровительственный тон заставил меня почему-то покраснеть.
— Мы отклонились от темы. Сколько вы хотите за это платье?
— Для начала примерь его, а я подумаю.
С особой осторожностью она снимала платье с манекена и вручила мне его с какой-то тайной торжественностью, будто это что-то означало.
— Мы так и не познакомились. Как тебя зовут, я знаю. А меня зовут Лана Ларина. И с Яном твоим мы знакомы, довелось пересечься. Но не переживай, тебе ничего не угрожает.
Говорила она это, помогая мне надевать сложное платье. Странно, но оно тоже село на меня как влитое. Будто на меня шито. Мне вообще показалось, что вся эта одежда давно меня ждала, именно меня.
— Я бы ещё добавила немного прозрачной ткани здесь, чтобы юбка не казалась такой пошло-короткой. Получится такой шлейф, как тебе?
Лана вся преобразилась. Работа увлекла её, и она совсем забыла, на ком было её платье. Главное, чтобы оно хорошо сидело, чтобы идеально смотрелось. Но я всё равно её побаивалась. То, что она знакома с Яном, то, как необычно она себя вела, удивляло меня. И особенно удивило следующее.
— Что ж, платье я тебе продам, только если тебе есть чем заплатить.
Я напряглась, предчувствуя какой-то очередной магический трюк.
— Сколько у тебя есть денег?
— У меня безлимитная карта, так что…
Лана улыбалась.
— Нет, не пойдёт. Деньги Яна я не возьму. Сколько у тебя есть твоих денег?
Я вспомнила, что у меня ещё есть карта, на которой лежала достаточная сумма денег, заработанных у Яна. Но Лана тоже отвергла их.
— Это снова деньги Яна. А мне от него ничего не надо. Ты можешь заплатить своими деньгами?
Она так подчеркнула слово «своими», что я вспомнила и покраснела.
— У меня там совсем немного…
Эту карточку я с трудом нашла в кошельке, просто носила её по привычке. И на ней была неприлично маленькая сумма, с которой я приехала покорять столицу. Там было так мало, буквально две средних стипендии, на первое время, пока я не найду работу.
— Этого слишком мало, чтобы заплатить за такую вещь.
Мне стало до боли в груди, до комка в горле обидно, и я поспешила отвернуться.
— Это уж я буду решать, девочка моя. Это моё платье, и я имею право продать его хоть за одну копейку.
— А всё остальное? Мне здесь понравилось так много вещей! Неужели вы не продадите их мне? Из-за Яна?
Что-то такое наивное, беспомощное, детское прорвалось в моём голосе, что Лана захохотала.
— Я продам тебе всё, что ты выберешь. И, если хочешь, буду и дальше шить для тебя. Бери, не стесняйся.
Это показалось мне полным безумием. Столько вещей, таких красивых, эксклюзивных, оригинальных! Я захотела почти всё! И набрала почти всё. А когда пришло время платить…