Я поспешила уйти. Что-то в энергетике Анастасии подсказало, что лучше нам пока побыть раздельно. Уже на площадке меня догнала Лиза и изменившимся до неузнаваемости голосом спросила:
— Евангелина Витальевна, вы, когда просматривала кандидатов, не видели моей анкеты?
Ох, это было начало того неприятного разговора, который я ждала с нашей первой встречи.
— Видела. С пометкой, что вы уже девятый раз подаёте заявку.
Лиза побледнела, но на щеках расцветал румянец неловкости.
— Понимаете, это очень важно для меня! Я всё время занимаюсь подготовкой к этим вечерам, но сама ещё ни разу не получала приглашения.
Я молчала, выжидала, скажет она это или нет. И она сказала:
— У вас осталось одно место, вы можете выбрать любого человека!
— Простите, но я уже сказала Яну Дмитриевичу, что выберу себе второго помощника из тех людей, кто будет на вечере. Да и к тому же, не могу же я забрать у Яна Дмитриевича такую прекрасную помощницу? Это было бы подло по отношению к нему.
Говорила я нейтральным тоном, даже с некоторой долей сожаления, но Лиза меня поняла по-своему: в её глазах на секунду вспыхнул гневный огонёк, но она быстро, привычно уже его потушила. Ей не велено было злиться. Особенно на меня.
— Ян Дмитриевич сказал, что все кандидаты смогут испытать удачу в следующем месяце. Но, думаю, тогда уже отбор будет проводить он лично. Ведь мне не надо столько помощников!
Андрей провёл меня до самой двери квартиры и сразу же ушёл. Хорошо, хоть он не попробовал зайти, а то я бы этого уже не выдержала. Зато сразу же с порога я поняла, что Ян дома, поэтому тут же поспешила в его кабинет. Интуитивно я теперь всегда знала, где его искать. Он явно спешил — что-то делал за компьютером, но даже не сел в кресло.
— Не ожидала, что увижу вас до вечера.
— Ты уже вернулась! Всё сделала? Настасью видела?
— Да. Правда, пока я оставила её внизу, с Лизой, — я даже не пыталась скрыть раздражение. Почему с Настасьей уже поговорили все, кроме меня? Но Ян будто и не замечал этого, поэтому я продолжила: — Как вам Настасья? Правда же, она идеальна?
Ян удивлённо поднял на меня глаза. Что-то в моих словах или в интонации ему не понравилось.
— Идеальна для чего? Ева, по-моему, мы уже говорили о том, как надо себя вести со слугами. Не стоит с ними дружить. И уж тем более так превозносить. Настасья — милая на вид женщина, но не стоит так уж сильно ей доверять. В конце предадут все.
Это прозвучало так грустно, что я решилась подойти к Яну. Он снова вернулся к делам и уже не поднимал на меня взгляд. Что ж, признаюсь, я купилась на его уловку.
— Предадут все? И Макс? И я?
Я чуть коснулась его локтя, чтобы он на меня посмотрел. После ослепительной Настасьи мне было физически больно видеть Яна таким. Не злым, не раздражённым, а уставшим.
— Утром ты чётко дала понять, что уйдёшь, если найдёшь другого.
Слова прозвучали хлёстко, больно, будто пощёчина. Утром я была уверена в своей правоте. Разве я сказала что-то не так? Разве это не логично и правильно: уйти, если больше не любишь? Но Ян каким-то образом умудрился так всё перекрутить, что я осталась виноватой.
— Но разве вы не поступите так же? Если найдётся другая? Моложе, сильнее? Ведь каждый месяц к вам сами идут сотни девушек, и многие уже имеют способности.
А вот тут я уже обнажила свой самый большой страх и стала для Яна ещё более уязвимой. Он пристально смотрел мне в глаза, так что мне тяжело было удерживать этот зрительный контакт. Снова что-то произошло, но я была слепа, я ничего не видела и не чувствовала.
— Я уже сказал тебе всё, что ты должна знать. И повторил достаточно раз, чтобы ты меня поняла. А вот ты даже не пытаешься…
Что именно я «не пытаюсь», он не договорил. Я бессильно прижалась лбом к его руке, чем удивила его, но не смягчила сердце.
— Что-то случилось? Происходит что-то, в чём я не могу вам помочь? Я понимаю, что не должна вмешиваться, но я переживаю.
Голос дрожал, потихоньку наполняясь слезами. Я не понимала, из-за чего Ян злится, и что мне делать. Он же повернулся ко мне всем телом и теперь будто возвышался надо мной. Я впервые почувствовала себя провинившимся ребёнком.
— Ты действительно переживаешь обо мне, или только о том, как будешь жить без меня? Признайся, ты уже втянулась во всё это. Тебе уже не хочется свободы со всеми её лишениями. Вот только приходится меня терпеть. Ты не отдалась мне до конца, Ева. Даже тогда, во время секса ты просто терпела, ждала, пока я оставлю тебя в покое.
Это всё было ложью, от первого до последнего слова. Я сама прекрасно помнила, как тянулась к нему, как ему пришлось усыпить меня с помощью магии, чтобы только погасить мою страсть. Но из его уст всё это звучало так убедительно, что я и сама засомневалась в тот момент. А действительно ли мне было с ним хорошо? Или я только лишь… должна была. Должна. Это слово меня уничтожило, разорвало изнутри и, видимо, отразилось на лице, потому что Ян криво усмехнулся. И эта его усмешка вспорола мне сердце.
— Что ж, девушка Яна Вронича, за всё приходится платить, не так ли?
Ян резким движением, почти что толчком, отстранил меня и поспешил к двери.
— Зачем вы так?.. — проскулила я. Все слова разбежались, да и не нужны уже были — Ян ушёл, и у меня не было сил за ним бежать.
Что я сделала не так? Что вообще произошло, что он так перекрутил ситуацию? Ещё эта «девушка Яна Вронича» — это же явно из магазина той Ланы. Значит, он прекрасно знает о каждом моём шаге, так где же я оступилась? В чём провинилась?
Странная мысль о том, что кто-то специально его накрутил, вспыхнула было, но я её отогнала. На Яна не так легко повлиять.
Хлопнула входная дверь, и только тогда я позволила себе разрыдаться. Давно я так не плакала! Наверное, с тех пор, как меня бросил Андрей. Больше никто и никогда не причинял мне такой боли. Мне стоило бы пойти к себе в комнату, но я была обессилена, просто упала в кресло и скулила, свернувшись в жалкий комочек. Слёзы и истерики — ещё не самая боль. Когда тебе действительно больно, ты буквально умираешь внутри, у тебя нет сил на всё это. Я закричала один раз, но крик быстро перешёл в вой, а потом и вовсе в скулёж.
Чего от меня ожидал Ян, и почему он так рассердился, почему сорвался — это я поняла чуть позже, когда волна шока и боли сошла, оставив после себя хаос в душе. Он несколько раз признавался мне в любви, я же не ответила ему ни разу. И вот появилась Настасья, которая пробудила во мне такие светлые, яркие чувства, что их можно было спутать с любовью. Я говорила о ней с восторгом, и Ян почувствовал угрозу, ревность. Он просто сравнил то, как я говорила о ней, и то, как реагировала на него. Своим детским восторгом я разрушила всё то, что он так терпеливо создавал этот месяц. И своей гордыней. В последние дни я позволяла себе слишком многое. И теперь должна была за это заплатить. Должна была. Должна…
Это слово сводило меня с ума. Да, я чувствовала, что многое должна была Яну, и мне нечем было заплатить, но это уж никак не касалось секса. Или всё же… Может, я врала сама себе и, что называется, совместила приятное с полезным? Ведь были моменты, когда я действительно хотела, чтобы он скорее насытился мной, и это всё наконец-то закончилось.
И в то же время я хотела его. В этом я не лгала. Я хотела обладать ним, полностью, безраздельно. Я хотела бы похитить его, запереть в этой квартире, чтобы мы были только вдвоём, чтобы никто больше нам не мешал. Только мы одни, вдвоём, навечно.
Но как это ему объяснить? Как достучаться, если я и сама закрыта? Как доказать ему свою любовь и преданность?
========== Глава 47. 10.08.18 Покаяние ==========
Она пришла рано, не тогда, когда я просила, а когда почувствовала сама. Я уже не плакала, даже глаза больше не были красными — в конце концов, слёз-то особо и не было, только разрывающая душу боль. А ещё усталость. Я и сама не поняла, как сильно устала бегать по магазинам, для меня это было новым. Да к тому же я почти ничего не ела с самого утра, но не чувствовала голода. Только пустоту. С потухшими глазами, механическими движениями я разбирала свои покупки, рассматривала вещи, срезала с них бирочки. В гардеробной я как-то случайно натолкнулась взглядом на короткое красное платье — именно в нём я была тогда в парке с Яном, в ту ночь, когда умерла Кристина, в ту ночь, когда я почти отдалась Яну, почти позволила себе быть такой, какой он хочет меня видеть, какой я могла бы быть. Могу быть. Даже упакованное в чехол, это платье ослепляло. И вызвало воспоминания, такие странные, одновременно горькие и сладкие. Как хорошо мне было в ту ночь! И я готова была её повторить.