— Интересно, почему ты не сказала «скучаю»? Так было короче.
— Так и вы так не сказали. И всё же. Что натолкнуло вас на такие выводы?
— Ты не спишь полночи, решила мне написать, а теперь закатила мне истерику. Всё настолько плохо?
Истерику? Он это серьёзно? Я откинулась на высокое мягкое изголовье кровати и глубоко вдохнула, чтобы только сдержаться и не сбросить звонок.
— А может всё настолько хорошо, что я наконец-то во всём разобралась?
Зачем и почему я это сказала? И какая часть меня это сказала? В любом случае, это была крайне спонтанная фраза, не принадлежавшая мне в полной мере.
— Если ты во всём разобралась, то, наверное, уже готова дать ответ? — Ян приблизился, и в его глазах сияла насмешка победителя. Он провоцировал меня на поражение в любом случае: если бы я ответила, что не готова, то это значило бы, что я только что солгала, а если бы ответила отказом, просто из вредности, то проиграла бы в будущем, потому что у него слов обратно не возьмёшь.
— Вам он не нужен. Как и не нужны мои откровения. Всё это лишь усложняет вашу жизнь, не так ли? Была такая удобная девочка, которую можно было запереть в комнате, как надоедливого щенка. И пусть она такой и остаётся как можно дольше. Чтобы не создавала лишних проблем, не капризничала и ничего не требовала. А была лишь благодарна, что такой мужчина обратил на неё внимание, — я распалялась всё больше и сама не заметила, как сказала это: — В ту ночь мне следовало уйти, но ваши сладкие обещания и слишком милый спящий вид смягчили меня и ослабили.
Ян ничего не отвечал, даже в лице или взгляде ничего не изменилось. Я немного выждала и спросила:
— Вы ничего не ответите? А как же пафосное: «Ты можешь уйти в любой момент»?
Я понимала, что злю его всё больше, но не могла остановиться. Я слишком долго терпела, и теперь с каждым словом боль покидала меня. Я снова могла вдохнуть полной грудью, как бы банально это не звучало. Будто я долго была больна и только теперь поняла, как прекрасно быть здоровой.
— Я ничего тебе не скажу, пока ты не успокоишься.
Снова интонации строгого отца. Но вот беда! Теперь они на меня не действовали, и моя улыбка выводила его из равновесия.
— Я спокойна. И вы это знаете. — Улыбка становилась всё шире. — А вы спокойны? Может, впервые за эти полтора месяца именно вам стоит взять паузу и хорошо подумать, что на самом деле вы от меня хотите? И на что вы готовы ради этого?
— Ева. Ты играешь с огнём, — ледяным тоном произнёс Ян.
— Я уже давно с ним играю, меня заманили в эту игру и всё никак не отпускают.
— Наш договор в силе: по приезду я буду ждать твоего решения. И будь готова к последствиям.
Он отключился сразу же, пафосно и немного истерично. А я чувствовала себя очень странно: будто огромный болящий гнойник наконец-то прорвался и очистился. С лёгкой душой и улыбкой на губах я уснула почти мгновенно.
День для меня начался поздно. Снова! Пора бы приучаться вставать рано, ведь скоро на учёбу. Если она вообще будет, подленько шепнуло мне сознание, подкидывая воспоминание о ночном разговоре. Жалела ли я о том, что наговорила? Ни капли. Когда-то Яну пришлось бы это услышать, так что пусть лучше это случится до того, как всё станет слишком запутанным. И всё же воспоминание о том, как он истерично сбросил звонок, заставило меня засмеяться. Неужели этого ледяного идола можно так легко взбесить?
— Доброе утро! — крикнула я ещё не заходя на кухню, из которой доносились подозрительно приятные звуки кофеварки. — Это для меня тут кофе готовится?
Но один только взгляд на тот самый несчастный стеклянный столик — и я остолбенела:
— Ничего себе! Это откуда такой ресторанный завтрак?
Макс повернулся ко мне от кофеварки, и я заметила на его футболке пятна. Он бы не стал носить испорченную вещь, значит, испачкался только что.
— Ты… Ты сам это приготовил? — Только чашка с горячим кофе в руках спасла его от моих удушающих объятий.
— Всё сам. Правда, пришлось немного повозиться — давно не готовил и забыл рецепт голландского соуса. А так — идеальные яйца по-флорентийски. И кофе, как ты любишь. И там ещё в холодильнике свежие и очень вкусные ягоды и фрукты — пришлось немного побегать сутра, чтобы достать всё самое спелое. Лето же! А ты одним фаст-фудом питаешься!
Я слушала его и не особо понимала, просто любовалась тем, как он заканчивает сервировать стол.
— Ты завтракать будешь? Правда, уже одиннадцать, немного поздновато.
— Буду. Я просто приятно поражена таким сюрпризом. А в честь чего такой завтрак?
— В честь выходного дня. Поверь мне, не только ты отдыхаешь, пока Ян в Америке.
Мы засмеялись как-то одновременно и очень похоже. Золотистые искорки счастья разлетались по кухне, и я хотела бы зафиксировать этот момент в памяти навечно.
— У меня, кстати, есть уже идея, куда я хочу. Но ты, наверное, не оценишь.
— Любой каприз, ты же помнишь…
— Да, я помню. — О Яне говорить не хотелось, хоть его образ и всплыл в памяти. — Просто это немного не твой уровень. И ещё там будет очень солнечно и жарко, смотри, чтобы ты не обгорел.
— Не переживай, как-нибудь переживу.
В этом я сомневалась. Что-то подсказывало мне, что моя стихия чужда и Максу, и Яну. Более того, она может быть для них опасна. Свет и тьма — вечные соперники, хоть они и неотделимы. А сегодня я хотела окунуть его в торжество света и жизни. Но пусть пока это будет сюрпризом.
— Почему не спалось? Что-то беспокоило? — как бы между прочим спросил Макс.
— Что меня может беспокоить? Ничего нового. — В подробности вдаваться не хотелось, в конце концов, Макс и так всё понимал.
— Ты Яну перезвонила?
Ну я же не хотела об этом говорить! Пришлось отложить вилку, чтобы он не заметил, как задрожали у меня руки.
— Перезвонила.
— И как? Что-то не вижу счастья на лице.
Подъёб засчитан. Вслух я, конечно же, этого не сказала.
— А почему ты думаешь, что я должна быть счастлива? Это же Ян хотел со мной поговорить, а не я с ним.
— Потому что ваши отношения стремительно развиваются. Это несложно заметить. — Макс как-то подленько улыбнулся, и мне это не понравилось. Вот что за человек? Приготовить прекрасный завтрак и испортить его такими разговорами!
— Угу, стремительно, но что-то не в том направлении. Быстрее бы уже началась учёба — я больше не выдерживаю! У меня каждый день — день сурка, только бешеного.
— Чего же ты не выдерживаешь? Заботы и внимания?
— За всё надо платить, Макс. И ты это знаешь. И очень неприятно, когда цена не соответствует товару.
— Какая-то ты сегодня резкая. Вы опять поссорились?
— Хуже. Я, похоже, разобралась в себе. Остались незначительные штрихи, и всё станет на свои места.
— Как раз к твоему двадцатилетию? — Макс тщательно спрятал улыбку за чашечкой кофе.
— Да, спасибо, что напомнил. Я могла бы и забыть в этом дурдоме. Хотя, праздновать мне его не с кем, так что это не особо важно. Но ты прав, получается, что это мой маленький подарок самой себе на День рождения!
Я была довольна, даже сама чувствовала, что у меня странно горят глаза. И ещё я не могла усидеть на месте, поэтому очень быстро съела завтрак и несколькими глотками допила кофе.
— Куда-то спешишь? — уточнил Макс, растягивавший удовольствие от совместного завтрака.
— Спешу. Последние штрихи, ты же слышал!
— Я не думаю, что они от тебя убегут.
Я терпеливо сидела за столиком и наблюдала за Максом. Сегодня его глаза были удивительно тёплыми, как настоящие васильки под солнцем.
— Мне было бы обидно остаться одному в свой День рождения. Может, ты хочешь поехать домой в этот день? Я могу организовать.
— Правда? — Я не поверила своим ушам! Неужели можно это сделать без разрешения Яна? Нельзя быть настолько счастливой!
— Да. У вас там аэропорт ещё жив?
— Очень смешно. Жив.
— Вот и отлично. И ещё один вопрос, тоже относительно Дня рождения: какой твой любимый цвет?