— О чём задумалась? Ты как будто грустишь, — с хитринкой спросила Жанетта, колдующая над сложной причёской из локонов.
— Не грущу, просто есть о чём подумать.
Мой равнодушный тон ей не понравился. Жанетта хотела эмоций, а у меня не хватало на это сил.
— Ян задал мне задачку! Я тебя собираю как принцессу на бал. Интересно, что он задумал такого? Может, сделает тебе предложение? А, как тебе такое?
Вопрос был с подвохом, и я недовольно приподняла брови — слишком откровенная провокация.
— Я думаю, что нам некуда торопиться. И этот вечер всего лишь часть празднования Дня рождения, не более того.
К тому же, самый большой подарок он сделал мне ещё утром, и теперь нежно-голубая громада порша искрилась в солнечных лучах под крыльцом салона. Стоит нормально поблагодарить Яна за такую роскошь, а то утром получилась неловкая ситуация. Оказывается, я, как и моя мама, не умею принимать подарки, особенно такие дорогие. Всё ещё считаю себя недостойной.
— Ну, вот и всё.
Я не особо поверила Жанетте. Да, причёска была слишком сложной, и я боялась лишний раз двинуться, чтобы локоны не рассыпались, но в остальном мало что отличалось от моего повседневного образа. Немного подчёркнуты глаза и накрашены ресницы, помада чуть оттеняет естественный цвет губ, зато особо тщательно проработан тон кожи. И никакого лака на ногтях. Что-то странное было в этом образе. Но ещё больше меня поразило платье. Чтобы показать его, Жанетта завела меня в укромную комнатку, где никто нас не мог увидеть. Платье, туфли, перчатки и шляпка к нему более-менее расставили всё на свои места — они были в стиле самого начала двадцатого века. Жанетта с особой осторожностью помогла мне надеть платье — нежно-зелёный шёлк с черным кружевом, с открытыми плечами и рукавами до локтя. Аккуратные туфли, которые хотелось назвать башмачками, слишком широкая шляпка с большим пером, тончайшие перчатки — всё было слишком женственным, слишком «принцессным». Но, впервые это подействовало. Оставшись одна, я надолго застряла перед зеркалом — в очередной раз я не узнавала отражение. Плечи сами собой расправились, спина выпрямилась, голова поднялась, и даже взгляд изменился — в тесной комнатке стояла утончённая леди. Правда, к чему такой наряд, я тогда не понимала.
Жанетта оставила меня одну, не могу сказать, на сколько времени, но этого было достаточно, чтобы я свыклась со своим образом. Порой люди задумываются о своих возможных прошлых жизнях. Девушки, например, с удовольствием представляют себя графинями, томными светскими дамами, но я этим никогда не страдала. Если бы меня спросили, кем я могла бы быть в прошлой жизни, я бы, скорее, представила себя в роли странной женщины, живущей на окраине деревни и занимающейся травами и животными. Так что в таком изысканном наряде начала двадцатого века я могла бы быть разве что суфражисткой, но никак не леди из высшего света. Интересно, что же задумал Ян?
Мне не пришлось слишком долго об этом думать — Ян появился так неожиданно, что я даже вздрогнула, увидев его отражение в зеркале.
— Добрый вечер! — только и смогла сказать я, потому что его внешний вид изумил меня больше его неожиданного появления: костюм с двубортным пиджаком мог показаться современным, но ткань и крой идеально подходили к эпохе моего наряда, ну, а шляпа и перчатки только усиливали это впечатление. — У нас какая-то тематическая вечеринка?
— Почти, — Ян улыбнулся, сдерживая смешок. — Я бы хотел, чтобы это оставалось тайной до поры до времени. Не хочу портить сюрприз.
— Пока мы ещё никуда не поехали, я хотела кое-что сказать, — это было не так-то легко, и я пыталась скрыть волнение и лёгкую дрожь, сжав пальцы в замок. — Сегодня утром я повела себя ужасно. Не понимаю, в чём именно была причина моего плохого настроения, но мне казалось, что всё не так. Поэтому я прошу прощения за своё поведение и хочу сказать огромнейшее спасибо за машину. Это безумно дорогой подарок, слишком дорогой, он буквально сбил меня с ног! Но машина, правда, невероятная!
Ян терпеливо слушал мои путаные извинения, но я заметила улыбку, с каждым словом всё больше расцветавшую на его губах. Ему однозначно польстило такое моё настроение.
— Не стоило извиняться — я на тебя не обиделся. И лучше не будем сейчас говорить о серьёзных вещах, впереди прекрасный вечер, и я хочу, чтобы ты ни о чём не думала и наслаждалась.
В том, как он произнёс слово «наслаждалась» было что-то таинственное и даже немного пугающее. И откровенно дразнящее. Мне тяжело было смириться с тем, как сильно он мог меня взволновать одной только интонацией. И всё же слишком самодовольно он выглядел, слишком мягко мурлыкал. Почему ему так важно, чтобы этот вечер прошёл идеально? Только ли из-за того, что у меня сегодня День рождения? Или есть что-то ещё? Почему он решил пригласить меня на свидание именно сегодня, когда я устала, и мы несколько раз поссорились? Когда же я смогу отпустить все тревоги и подозрения и просто наслаждаться его обществом?
Конечно же, я старалась скрыть свои тревожные мысли за улыбкой, будто приклеенной к губам, но для такого опытного манипулятора, как Ян, моя игра была очевидной и слишком топорной.
— Что-то снова не так? — он подозрительно прищурился, но ещё улыбался, давая мне шанс отшутиться, но я им не воспользовалась.
— Если честно, то мне всё ещё не верится, что это… что это всё реально. — Улыбка очень медленно сползала с его лица, а в уже глазах зажигались недовольные огоньки, и я нетерпеливо выдохнула: — Ах, ну прекращайте! Ещё месяц назад я была никем, просто девчонка-мечтательница, довесок к роскошной сестре. И я даже не думала о том, чтобы действительно с вами встречаться. Всё это было какой-то безумной игрой, от которой я могла в любой момент отказаться. Но сейчас всё серьёзно, и это требует от меня совершенно другого отношения.
Мне физически стало легче после этого откровения, и Ян удивительным образом почувствовал, насколько важным для меня было высказаться. Он обнял меня очень нежно и бережно, одной рукой за плечи, как-то по-отцовски или по-дружески, и повернул к себе так, чтобы смотреть в глаза.
— В первую же ночь нашего знакомства я спросил тебя, что ты скажешь, если я приглашу тебя в ресторан. Ты помнишь свой ответ? Тогда ты была дерзкой и решительной, и я хочу, чтобы ты и сейчас так же легко принимала решения и не боялась их. И если вдруг тебе что-то не понравится, не стоит сразу же отказываться, бежать или протестовать. Для начала просто прямо скажи мне об этом, и я постараюсь тебе помочь.
Что-то гипнотическое было в его взгляде, в том, как он неотрывно смотрел мне в глаза. В тот момент произошло то, что изменило всё моё будущее: я будто нырнула в глубины его души и утонула там навсегда. И вместе с тем поняла, что и я полностью открыта для него, для того, кому ни в коем случае нельзя доверять, если не хочешь мучительно умирать каждый день снова и снова.
Несмотря на это моё странное состояние, Ян продолжал говорить:
— Мне нужно, чтобы сегодня ты полностью мне доверилась. Я приготовил для тебя нечто невероятное, но ничего не получится, если ты будешь бояться, или просто будешь напряжена. Ты мне веришь?
Это не было вопросом, скорее, выстрелом в сердце.
— Да.
— И ты не боишься? — спросил Ян ещё более лукаво.
— Не боюсь.
— Тогда закрой глаза и держись за меня крепче.
Всё, что мне оставалось делать с тех пор — это держаться за него крепче. Было что-то особенное в прикосновении к Яну, в самом праве его трогать. Мне всё ещё было как-то страшновато, Ян казался мне чем-то нереальным, и я боялась сделать что-то не то, что-то, что может вызвать в нём раздражение. Но больше всего я, конечно же, боялась, что он меня оттолкнёт. Эта постоянная игра с притягиванием и отталкиванием невероятно изматывала, мне постоянно приходилось быть осторожной, внимательной, аккуратной с любым словом или действием, если я не хотела разозлить Яна.