Но в тот вечер он был в прекрасном настроении, от него веяло вполне комфортным располагающим теплом, таким непривычным для него. И я могла полностью ему довериться, поэтому с удовольствием сама обняла его, спряталась у него на груди, даже не думая о том, что неудобная шляпка начала сползать, разрушая причёску. Всё это было не важно.
— Возможно, будет немного неприятно, но не очень больно. Главное, чтобы ты не испугалась, не запаниковала, хорошо?
Я только угукнула. Что бы он там не задумал, я должна была довериться его опыту. И величию. Это слово как-то само всплыло, но я поняла, что именно его мне и не хватало. Ян был не просто роскошным, он был действительно величественным. И у него были на это все основания. Впервые я осознала, что Ян достоин и восхищения, и подражания. Он окончательно меня покорил.
С закрытыми глазами я полностью отдалась ощущениям. Это было непривычно, Ян не обманул, больно не было. Вокруг будто кружился колючий песчаный вихрь, чуть задевающий кожу. Мне казалось, что эти песчинки постепенно пробираются внутрь, шлифуют меня, снимают слой за слоем моё тело. Но боли не было, лишь странное едва щекотное покалывание, какое бывает, когда кровь снова наполняет онемевшую конечность. Это ощущение началось осторожно, но нарастало быстро, захватывая меня, будто растворяя в какой-то шипучке, а когда оно прошло сквозь всё тело, то отхлынуло слишком стремительно. Поэтому, когда всё закончилось, я не сразу это поняла — тело ещё странно покалывало, пощипывало, будто под действием лёгкого электрического тока.
— Всё хорошо. Можешь открывать глаза, — очень тихо сказал Ян, разжимая крепкие объятия.
В голове немного кружилось, а перед глазами метались «мушки», так что мне потребовалось время, чтобы понять, что произошло. А произошло нечто невероятное! Пришлось немного поморгать, прежде чем я поняла, почему вокруг так светло — нежный розоватый свет летнего вечера разливался по белым и кремовым камням домов и тротуаров. Пока сознание собирало странные зрительные образы в одно целое, солёный запах морской воды сбил меня с ног, прежде всего, своей концентрацией — можно было подумать, что я стою на дне огромного аквариума, который давно не чистили.
— Где мы?
Ян молча улыбался, давая мне возможность догадаться самой. Это было бы несложно, если бы не эффект неожиданности. Вода мягко плескала, облизывая камень, будто пыталась подняться выше, добраться по ступеням к дорожке, на которой мы стояли. Я оглянулась: за нами — вход в четырёхэтажный дом, напротив — тоже дом, но без дорожки под ним, просто стена, уходящая в воду, по бокам — всё то же, вода и дома. Эта узкая дорожка зеленоватой воды была маленьким проулком!
— Мы в Венеции? Но как?! — я едва не закричала от изумления и восторга.
— Это достаточно просто. Но это ещё не всё. Ты готова к главному сюрпризу?
Да, это было ещё не всё на этот вечер, и мне не было куда деваться, только ещё больше довериться Яну. Так что я довольно закивала, и мы пошли по дорожке вдоль канала к ближайшим ступенькам.
— В это время здесь достаточно много русских, так что не удивляйся, если услышишь знакомую речь, но я постараюсь сделать так, чтобы на нас никто не обращал внимания, поэтому можешь не переживать.
Белые ступени уходили прямо в тёмную воду, и мне было немного страшно: что-то неживое было в этих каналах, что-то страшное, будто спокойную гладь вот-вот потревожит плеск щупальца или плавника. Ян держал меня под руку, но я прижалась к нему сильнее, что явно ему польстило, но он был занят — ждал кого-то. И дождался: почти сразу же из-за угла появился высокий и тонкий нос гондолы. Гондольер был высоким, смуглым, как и положено, в полосатой кофте и светлой небольшой шляпе. Он ловко припарковал гондолу у ступеней и принялся возбуждённо переговариваться с Яном, то и дело называя его синьором. Удивительно, но синьора это не утомляло, даже наоборот, Ян с удовольствием включился в эту игру. Очень трепетно он принялся усаживать меня в покачивающуюся лодку. В обычной жизни это не вызвало бы у меня проблем, но платье было слишком длинным, а юбка многослойной, поэтому я боялась запутаться в шёлке и кружеве, и мне требовалась помощь Яна.
— К чему такие сложности с этими костюмами? — очень тихонько и осторожно спросила я, всё ещё боясь разозлить Яна и испортить свидание. Но его мой вопрос только ещё больше раззадорил:
— Ещё немного терпения — и ты всё сама поймёшь!
Слишком уж довольным он выглядел! И это меня немного напрягало, поэтому я решила пока помолчать и удобнее умоститься на сидении. Даже вспомнила о том, что у меня уползла шляпка. Скользкие перчатки, непослушная шляпка — всё это меня утомляло и отвлекало. Ян же в своём плотном костюме, в шляпе и перчатках выглядел и вёл себя очень естественно. Я даже подумала, что ему приятно было снова надеть костюм начала двадцатого века, возможно, он вызывал у него какие-то воспоминания…
Но я не могла долго об этом думать — гондольер толкнул шестом, и лодка мягко заскользила узким каналом. Венеция — необыкновенный город, и это очевидно. Как и очевидно, что для меня, большой фанатки воды, это было идеальное место для свидания. Город будто застыл во времени — гондола, каналы, дома практически не менялись десятилетиями. Но это я поняла потом, тогда же я ещё не замечала кое-чего важного. Узкие каналы с маленькими мостиками, ступеньками и дорожками у домов были такими похожими и такими разными! Каждый дом — особенный, даже окна и балкончики отличались друг от друга, не переставая меня удивлять. Я молчала, мне не хватало сил одновременно восторгаться и говорить, Ян же, как я потом догадалась, просто следил за моей реакцией и наслаждался.
Гондола вывернула на широкий канал, и я ахнула! Вторая часть сюрприза стала очевидной, хоть и ещё более неожиданной. Мы встретили других людей на гондолах, и на широких тротуарах, и в кафе, и все они были одеты почти так же, как и мы, и это явно не было тематической вечеринкой. У меня будто открылись глаза, и я заметила, что вокруг нет проводов, электрических лампочек, вообще каких-либо признаков технического прогресса двадцать первого века.
Гондольер стоял за нашей спиной, но Ян сразу же, как только мы сели, предупредил, что нас он замечать не будет, пока к нему не обратишься. И дело не в вежливости, а в магии. Но я всё равно не просто повернулась к Яну, а приблизилась и едва ли не шёпотом спросила:
— Какой это год?
— Много же времени тебе понадобилось, чтобы догадаться! — засмеялся Ян, и в его глазах плясали счастливые искорки. — 1905. Неплохой год, я тогда посетил около дюжины средиземноморских курортов, но Венеция всё равно вне конкуренции. Вечер в Венеции — это прекрасное начало отношений, как думаешь?
— Почему именно девятьсот пятый? Почему не современность?
Ян как-то подозрительно прищурился:
— Я подумал, что тебе больше подойдёт эта атмосфера. К тому же, вечер ещё не закончен. Если хочешь, я дам тебе возможность почувствовать силу времени. А пока наслаждайся Венецией без толп туристов.
Не то чтобы в городе совсем уж не было туристов, но выглядело это всё не так раздражающе: просто щебечущие весёлые люди в гондолах и в кафе, никаких камер и смартфонов. Но самым главным был антураж. Ян был прав — время ощущалось физически. Нежное закатное солнце, нагретые за день камни домов, тихий плеск воды, переливы фраз на разных языках и колокольчики смеха — всё это сливалось в фантастическую картину. Меня будто заливало тёплым карамельным капучино. Нежность и неизвестная мне до этого вечера нега окончательно растопили лёд между нами, и я уютно прильнула к Яну.
— Это прекрасно. Спасибо! — промурлыкала я. В объятиях Яна меня снова охватило то сильное и яркое чувство, как и в нашу первую встречу в клубе, чувство, что в его руках можно ничего не бояться. Полное спокойствие, окутанное его силой. Он защитит меня от всех опасностей, боли и страха, если я только позволю ему.