— Я рад, что тебе понравилось, — слишком медовый голос, действительно рад.
Я повернулась, чтобы увидеть выражение его лица и глаз, но наткнулась на кое-что непривычное для меня, но вполне ожидаемое в этой ситуации: взгляд, полный восхищения и любви, взгляд, поражающий сердце и уничтожающий волю. Слишком банально, но иначе не напишешь: весь мир сузился до нас двоих, я больше ничего не помнила о том моменте, только Яна, его взгляд, его прикосновение, когда он чуть сильнее сжал моё плечо, а свободную руку вдруг положил мне на талию. Я замерла, зачарованно смотрела ему в глаза, ослеплённая его соблазнительной мягкой улыбкой.
Этот поцелуй был другой: я полностью растворилась в нём и помню только бесконечный трепет и нежность, захлёстывающую, уносящую меня тёплой, но неудержимой волной в опасный океан. Сила и уверенность Яна больше не пугали меня, наоборот, мне стало так спокойно и хорошо, что я не хотела, чтобы это заканчивалось. Поэтому, когда Ян оторвался от моих губ и тихо спросил:
— До следующего моста?
Я сказала:
— Нет.
— Нет? — насмешливо-удивлённое, даже несмотря на то, что я обнимала Яна и не собиралась отстраняться.
— Нет, — я прижалась ещё сильнее, насколько это вообще было возможно: рядом с ним, под ним, в его руках. Это был белый флаг — я окончательно отдалась чувствам.
После ещё одного, слишком короткого поцелуя, Ян всё же отстранил меня:
— Я хочу, чтобы ты насладилась Венецией. А я всегда буду рядом и никуда не денусь.
— До следующего моста, — напомнила я.
Мостов было достаточно, но Ян был прав — город стоил потраченного внимания. Мне казалось, что я попала в театральную постановку: дома — словно нарисованные декорации, а люди — актёры. Сразу же вспомнился Венецианский карнавал, и появилась недовольная мысль, что такой подарок был бы ещё роскошнее. Но я деликатно промолчала — после всего, что происходило последний месяц, требовать что-либо было бы верхом наглости. Ян не заметил моего мгновенного недовольства, он вообще мало что замечал, его интересовал не город, а я. Хоть он и сказал, чтобы я наслаждалась городом, сам то и дело отвлекал меня то поглаживанием, то мимолётным поцелуем в открытое плечо, но только до следующего моста.
Солнце быстро садилось, но город становился только красивее. Всё это казалось нереальным и сказочным и, конечно же, мне хотелось, чтобы никогда не заканчивалось. Но время брало своё: я буквально физически ощущала его присутствие, его неотвратимость. Скоро всё закончится. Гондола повернула к одному из широких спусков, и стало понятно, что пора выходить. Ян помог мне выбраться и повёл по площади, где гуляли так же красиво одетые люди.
— Ты слишком рано расстроилась. Вечер ещё не закончен.
Всё же от Яна не укрылась моя лёгкая грусть.
— Мне сейчас так хорошо, я не хочу, чтобы это заканчивалось, — призналась я, хоть и сама не ожидала от себя такой откровенности.
— Я постараюсь сделать так, чтобы ты всегда так себя чувствовала. А сейчас короткая прогулка набережной, пока совсем не стемнело.
В тот вечер всё было как в тумане, слишком неожиданным оказался сюрприз, слишком я была взволнована, так что время летело как сумасшедшее, и в памяти оставались только яркие вспышки. Например, закатное небо над водой, запах моря, вечерняя прохлада, забирающая тепло у нагретого за день города. В этих коротких воспоминаниях всё было таким реальным, так что я и сейчас, записывая это, будто переношусь туда, в тот волшебный вечер.
— Надеюсь, я смог исправить твой праздник? — спросил Ян, когда мы остановились возле воды.
— О чём вы?
— Я не должен был выяснять с тобой отношения сегодня, ведь у тебя День рождения, более того, первый серьёзный юбилей, — Ян говорил мягко, плавно, размеренно, но всё равно чувствовалось, что слова даются ему с трудом, даже несмотря на улыбку. — В такой день тебя можно только бесконечно радовать.
— Вы так и делали. Думаю, если бы я была более сдержана утром и не вела себя так вызывающе, то и вы смогли бы отложить этот разговор до завтра. В любом случае, вы вправе говорить о том, что вас не устраивает.
— Снова на «вы», да ещё и так официально? Что-то не так? — Ян чуть наклонил голову, и мне стало неловко.
— Я перейду на «ты», как только буду готова, — на самом деле, вообще непонятно было, смогу ли я когда-либо это сделать, потому что с каждым днём причин для уважительного обращения становилось всё больше. — Ну, а официально только потому, что тема серьёзная. Я знала, что провинилась, и понимала, что этот разговор состоится. Но в тот момент была не в том настроении.
— Я это заметил. Больше не роняй на меня карнизы, только если мы не на тренировке. Когда ты будешь готова приступить к обучению?
Слишком резкая смена темы. Видимо, это действительно было для него важно. Но почему? Что-то меня насторожило.
— А если я откажусь? Если я не захочу развивать в себе способности?
Это не был вопрос, скорее проверка, очередная проверка Яна на искренность: действительно ли ему нужна я, или только мои способности? Ян внимательно изучал меня, и быстро сгущавшиеся сумерки ему не мешали. Этот взгляд был слишком пристальным, пробирающим до мурашек, но я держалась, ведь отчасти и сама втайне надеялась избежать всех этих сложностей с магией. Мне и так будет чем заняться, и, боюсь, что сил на всё мне просто не хватит.
— Если ты не будешь справляться, или действительно поймёшь, что это не твоё, или испугаешься — я не буду тебя заставлять, просто хочу, чтобы ты не отказывалась, не попробовав.
Звучало убедительно, я почти ему поверила, но крошечный червячок сомнения, что меня могут использовать, всё же поселился в душе. Яну нельзя было доверять, но так хотелось!
— Мне кажется, что ты замёрзла и хочешь есть, — предположил Ян, и я засмеялась. В последующем он часто говорил со мной в такой манере, предугадывая или навязывая желания. Но в тот момент он был прав — пора была двигаться дальше.
— Пора попрощаться с этим годом и вернуться в настоящее, — с лёгкой ноткой грусти сказал Ян, и я почти не расстроилась.
В полутьме летнего вечера никто и не заметил, как парочка вошла в темноту между колоннами и исчезла. Снова то же неприятное покалывание, и я ожидала оказаться в небольшой комнате в салоне Жанетты, но нет. Сначала мне показалось, что ничего не произошло: та же темнота вечера, те же запахи, почти те же звуки. Почти… Откуда-то звучала музыка, и я поняла, что это уже современность, но картинка всё ещё не складывалась.
— Мы всё на той же набережной, — Ян ослепительно улыбался даже в темноте. — Когда путешествуешь во времени, лучше ничего оттуда не брать, даже глоток воды. Так что ужин пришлось организовать уже в нашем времени. Ты же не против?
Как я могла быть против? В тот вечер Ян не переставал меня радовать, и я отвечала ему взаимностью, так что абсолютно искренне повисла у него на шее и легко чмокнула в щеку.
— Всё просто идеально! Огромное спасибо! Я бы не поверила, если бы мне сказали, что я проведу свой двадцатый День рождения в Венеции!
В 2018 меня всё-таки прорвало на эмоции. Чопорный 1905 сдерживал меня почти так же, как и корсет, в котором я была, заставлял держать осанку и быть леди.
Ян воспользовался случаем и закружил меня, заставляя заливисто хохотать. Этот момент был похож на искристое шампанское, которого мне вдруг захотелось.
— Ты готова к продолжению?
Звучало это двусмысленно, но у меня был один ответ на все варианты. Конечно же:
— Да! — Можно было и не спрашивать! Глаза слишком сияли, а сердце — билось. Ночь обещала быть ещё прекраснее вечера.
— В таком случае, прошу следовать за мной.
Я и так покорно следовала за ним. В этом и заключалась моя роль в этих отношениях. Но тем вечером я об этом не думала, просто шла по шумящему ночному городу, даже забыв о том, что наши наряды могут выглядеть немного неуместными. Я чувствовала себя прекрасной, а главное, счастливой, и остальное было не важно.