— Сейчас относительно в порядке! — Мать совсем не выглядела больной, да и радости особой не выказывала, зато продолжила жаловаться, будто и не было этих тревожных нескольких часов между её телефонным звонком и появлением Саши с дочерью на пороге дома. — У меня скорая полтора часа была, давление сбить не могли! Руки немели! Думала всё — инсульт, а девчонка орала как резаная… — Она вызывающе глянула на сына. — Что ты улыбаешься?!
— Радуюсь, что ты жива! — не моргнув глазом произнёс Саша, Катя же прыснула со смеху, переглядываясь с улыбающимся Олегом. — Ты нас с дочерью в дом-то пустишь? Или нам можно обратно ехать? Тут же рядом, каких-то четыреста километров.
На Данилова накатило раздражение, но он всеми силами держал себя в руках. В конце концов, если бы матери действительно было так плохо, как она ему по телефону говорила, и в результате случилось бы что-то страшное, то он никогда бы себе этого не простил. Но, к счастью, вот она, стоит здоровая, полная сил и энергии, и этому можно только порадоваться.
— Спасибо, что приехал, — сменила гнев на милость Зоя Фёдоровна. — Проходи, конечно, тем более что ты у себя дома.
Два раза приглашать Сашу не пришлось: он разулся, Катя последовала его примеру, тёплые вещи повесили на вешалку в прихожей, помыли руки и вошли в комнату. Данилов мельком глянул на манеж со спящим ребёнком, а Катя подошла поближе и с умилением стала разглядывать девочку.
— А она хорошенькая. Интересно, в кого?
— Язва ты, Катерина, — с нежностью произнёс Данилов.
— Так вся в тебя. У нас в деревне, — она подчеркнула интонацией слово «деревня», специально для Зои Фёдоровны, — народ простой, но все удивлялись, в кого у меня такой характер прямолинейный. Мама-то спокойная, тихая, тактичная, а как папа появился, так и вопросы отпали. Всем всё ясно.
Данилов наблюдал, как Олег прикрыл глаза рукой и беззвучно ржал, поглядывая на тётушку.
— Сашенька, ты голодный? — продолжая игнорировать Катю, спросила сына Зоя Фёдоровна.
— Катюша, ты кушать хочешь? — переадресовал вопрос Данилов.
— Не, пап, до утра есть вредно.
— Ага, а как меня кормить среди ночи на работе, так оно полезно? Ты прикинь, Олег, что твоя племянница учудила, — Саша развернулся к брату. — Она в отделение санитаркой устроилась, с главным договорилась, что работать будет исключительно в мои смены. Моё мнение, как всегда, никого не интересовало. Перед фактом поставили. То есть я рассчитывал, что после училища дочь в институт пойдёт, дело отца продолжит, а она санитаркой… Не поверишь, только ленивый не поспешил упрекнуть меня в эксплуатации ребёнка и ещё в куче чего. Но убедить Катерину в том, что я способен обеспечить семью, оказалось невозможно.
— Не слушай его, дядя Олег. Всё совсем не так. Я папу поддержать хотела, он ведь совсем потерялся, как мама умерла. И за то, как он её любил, я ему всё простила. Не слепая я — всё вижу. А при мне он держится: и ест вовремя, и не курит. Да, потому что ответственность чувствует. Так что я всё правильно сделала. С Мишкой и Ася посидеть может, тем более что брательник спит ночами хорошо. А я папе нужнее… И пусть окружающие говорят, что хотят, пусть дурой меня считают, способной только полы мыть. Это не важно. Я ведь раньше, когда в медучилище пошла, думала просто медсестрой работать, как мама и бабуля, а сейчас нет — я в университет поступать буду. Так что вы с папой ещё мной гордиться будете.
— Всё сказала, заботливая моя? — Саша смотрел на дочь с восхищением и любовью. Затискал бы сейчас, но она этого не любит. На самом-то деле не знал он истинной причины её поступка, думал, ей деньги карманные нужны на свои нужды, а попросить у него дочь стесняется. Как же всё-таки хорошо, когда тебя любят по-настоящему. Тридцать пять лет прожил, а о такой любви не знал. Даже с Диной был счастлив тем, что сам любил её. О чувствах Дины судил сначала с её слов, потом уверовал в то, что не рожала бы она дочь от нелюбимого человека. Вот и всё. Не получилось у них нормальной семьи, всё закончилось не успев начаться, а в душе теперь такая дыра и холод… А ведь права Катя: когда она рядом, ему легче.
Данилов прошёл на кухню и поставил чайник, на верхней полке обнаружил любимый кофе, рядом с ним кофемолку и турку. Достал и принялся за приготовление живительного напитка.