В последнее время Лее снились исключительно кошмары. Она не высыпалась, а потому по утрам обнаруживала под глазами противные синие мешки. Вряд ли это были злобные происки Хдархета, но выматывали сны до невозможности. Молодая женщина часто просыпалась посреди ночи в противном липком поту ужаса, а сердце встревоженно билось, словно дикая птица в клетке. Однако то, что ей привиделось сегодня, хоть и выбивалось из общей тенденции сновидений, вышло не менее удручающим.
— Дайна, ты даже себе представить не можешь, что мне сегодня снилось, — простонала Лея, едва подруга её разбудила.
Вот уже более двух дюжин дней кряду воительница, как и в самом начале службы, находилась подле своей госпожи. Лея этому радовалась. Она не могла привыкнуть к утренним приходам Дарры. С Дайной ей было легче общаться. Однако о встречах с Ал’Беритом девушка благоразумно демонессу не спрашивала, хотя внутренне изнывала от любопытства. Дело в том, что подобные вопросы казались ей верхом бестактности. Хотела бы что рассказать Дайна — давно бы рассказала. А итог и так понятен. И ясен был с самого начала. Наигрался наместник и отпустил восвояси.
— И что же? — между тем вяло поинтересовалась демонесса.
— Для этого, конечно, надо знать одну мою школьную учительницу. Математику и алгебру я обожала, всегда нравилось решать примеры. А вот с геометрией было значительно хуже. Ну нет у меня пространственного мышления!
— Угу. Это я заметила.
— Дай сказать.
— Ладно.
— Так вот, если в общих чертах, то у этой учительницы даже с тройками в математические высшие учебные заведения поступали. Гениальный педагог, которого боялась вся школа. К ней никогда и никто не смел опаздывать на занятия, а вызов отвечать сопровождался дрожью в коленях. О! Я до самой смерти не забуду ни её имени, ни доски. Такая зелёная в алюминиевой рамке, — начала вспоминать девушка. — Я даже помню, какие и в каком порядке располагались пластиковые треугольники, метровая линейка и огромный деревянный транспортир. Помню табличку над доской, на которой было написано: «Математику уже затем учить надо, что она ум в порядок приводит» и подпись: «М.В. Ломоносов». Помню, какие и где стояли шкафы и цветы на подоконниках, помню круглые часы на стене напротив доски. На них оглядываться было нельзя.
— То есть тебе приснился твой школьный кабинет и всё? — скучающе спросила Дайна, не испытывая удовольствия от выслушивания подобных воспоминаний.
— Нет. Не только. Мне казалось, будто я сижу, как и обычно, за первой партой, а учительница медленно водит карандашом по списку, выбирая того, кто пойдёт отвечать. Уже только это вызывало ужас, но, когда она остановила свой выбор на мне, сердце словно прекратило биться. Я в панике подошла к доске решать пример. Надо было делить восклицательный знак на ноль. А так как первое вообще неделимо, а на второе нельзя, то у меня был самый настоящий ступор. И вот я растерянно и тихо говорю: «Не помню, как такое решать». А учительница пристально смотрит на меня своими холодными голубыми глазами и мрачным суровым голосом замечает: «Вот заколку на волосы нацепить ты, Пелагея, не забыла, а элементарный пример как решать не помнишь»… Ужас. Вспомнить страшно. И это спустя столько лет после выпуска школы!
— Да, поразительно. Неужели это и есть та самая причина, почему сегодня ты уж как-то совсем неважно выглядишь? — удивилась Дайна.
— А обычно просто неважно? — то ли шутя, то ли огрызаясь вопросом на вопрос, ответила Лея и, потягиваясь, вставала с кровати.
— Именно так, — ответила вредная Дагна и повернулась к зеркалу, чтобы покрасоваться перед ним. Выглядела телохранительница, как и всегда, превосходно.
До трудоустройства в Аду девушка считала, что у неё противная работа. Ныне же она часто вспоминала офисную байку о том, что «в Голландии-то три выходных дня в неделю», и как коллеги с придыханием говорили: «Вот что значит цивилизованная страна». Да они в Аду не бывали! Даже когда не приходилось задерживаться на службе, времени хватало только доехать до дома, отрешённо поужинать и рухнуть на постель.
…Нет, примерно с таким же графиком Лея жила и на Земле, но исключительно из‑за вынужденных путешествий в электричках. И были выходные!
Несчастная второй заместитель подумала, что раз прошло около четырёх месяцев со дня её назначения на должность, то дома наступило самое настоящее лето. Теперь пребывание в офисе во время пекла солнечного денька не казалось ей таким ужасным событием, как раньше. К жаре можно было привыкнуть. А во время обеда никто не запрещал выйти на улицу и посидеть на лавочке, подставляя лицо и другие открытые части тела ласковому свету.