— Ты ошибаешься. Сейчас они видят нас и слышат весь разговор.
— Докажи, что это так!
— Я не знаю, как это делается, но они мне говорили об этом. Я видела тебя несколько раз с Антропии. Они мне показывали тебя, как ты ходил по улицам, по квартире. Мне уже нельзя туда возвращаться. Да я и не хочу. Какая разница, где умирать… Файму я уже позабыла, там уже вымерли все мои правнуки…
— У тебя были дети?
— Да, две дочери. Совсем малютки. Они решили, что я утонула. И лучше бы я утонула!
— Встань, Авлабия, и иди ко мне.
— Что эти крысы со мной сделали? Зачем мне эта вечная молодость? Ведь мне до сих пор всего двадцать файмовых лет, а детям моим за двести…
— Как ты попала на Антропию?
— Я летела по воздуху над океаном. Потом самолет развалился. Помню, как упала в воду, вынырнула, потом стала тонуть, а потом очнулась на Антропии…
Авлабия смолкла. Иван нежно обнял ее и поцеловал. Она вся разомлела и обвила его шею своими руками. Ивана охватило вожделение, он положил ее рядом с собой и выключил свет.
— Я буду самой верной и преданной женой Земли, — бормотала Авлабия, лаская Ивана. — Только верь мне, верь…
Они не спали до рассвета. Авлабия рассказала все, что ей было известно о работе Центра исследования цивилизации (ЦИЦ). Так Иван узнал, что недалеко от Москвы создается филиал Центра, в котором будут омолаживаться старики и тяжело больные за счет здоровья детей в возрасте от пяти до двенадцати лет. Эти дети будут увядать и после двадцати лет умирать от истощения. Для землян это будет новая чума XXI века, уже названная на Антропии "СиМоС" (синдром молодой смерти). Каждое омолаживание будет продлевать жизнь на двадцать пять — тридцать земных лет. Филиал ЦИЦа уже насчитывает свыше двенадцати человек, среди которых и заместитель председателя КПЧ. Имена и адреса двоих членов филиала она знает. Ей сообщили на случай непредвиденных обстоятельств. Первый — Орлов Владимир Иосифович, доктор философских наук. Другой — Дружинников Борис Семенович, психиатр, главный врач ПНБ.
Иван выслушал с большим вниманием, встал с постели и записал имена агентов Центра. Увидав на столе сережки, он взял их и поднес к глазам.
— Что это такое?
— Гипноаккумуляторы с энергией белых магов Фео-гелии. Я знаю, что у них ее воруют.
— Значит, с помощью сережек можно стать невидимкой?
— Да. Феогеляне этой энергией наделены от природы. И используют ее в благородных целях. Если они совершают зло, то их приговаривают к самоубийству, а гипноэнергия исчезает. А вот наши шакалят за ней и иногда даже умерщвляют феогелянина, чтобы зарядить парочку таких сережек.
— Интересно, а можно мне надеть их?
— Но у тебя уши не проколоты! — рассмеялась Авлабия.
— А если приставить?
— Ты не защелкнешь их, а потому и не включишь.
Кстати, имей в виду очень важную деталь: у всех агентов Центра проколоты уши. Мужиков это выдает сразу, а вот с женщинами посложнее. Хотя есть еще одна примета: в глазах красные точки. От напряжения и всей этой суперэлектроники. Самое страшное — это "красные глаза". Бойся их.
— Слушай, Авлабия. Ты помнишь фиолетовую розу Афобии?
— Конечно.
— Что это такое?
— О, это шикарная штучка. Последнее слово антропической техники. Компьютер тысяча сто первого поколения, выполненный в стиле женской бижутерии.
В дверь неожиданно позвонили. Иван вздрогнул и подошел к глазку, но на площадке никого не было. Когда он вернулся в комнату, то увидел открытое окно. Сережки, Авлабия и "Око" пропали. Он бросился к двери и открыл ее. В двух шагах от него висели в воздухе "красные глаза".
— Что надо?! — взорвался Иван, но тут же схватился за грудь и стал медленно оседать.
К счастью, распахнулась дверь соседней квартиры, и "красные глаза" метнулись вниз. Старушка, соседка Ивана, всплеснула руками и бросилась его поднимать.
Когда начальник отдела КПЧ Михаил Толстой, или известный читателю зеленоглазый, подъехал к дому Ивана, у подъезда стоял реанимобиль. Бегом поднявшись по лестнице, он увидел раскрытую дверь квартиры Чудакова. Врачи только что сняли пленку и объявили инфаркт. Иван лежал с открытыми глазами и, заметив в дверях Мишу, позвал его.
— На тридцать седьмой странице Библии имена сотрудников филиала ЦИЦа… омолаживание за счет детей… всего их двенадцать человек… возглавляет заместитель Иннокентия Алексеевича, то есть твой начальник… — прошептал Иван Толстому.
Миша побледнел, но быстро взял себя в руки.
— Как это случилось с тобой? — тихо спросил он.