По квартире разнесся дикий писк, и крысы ринулись к окно друг по другу. Комната вспыхнула сиянием огня и жара, по ней заметались разноцветные искры и словно дождем рассыпались на извивающихся хищниц.
Иван схватил рубашку и зажал ею кровоточащую глазницу. Взглянул на тело Владимира и ужаснулся — оно было сплошь изгрызено и похоже на безобразно затасканный зверями кусок человеческого мяса…
И вдруг среди комнаты стала во весь рост Афобия. Ее большой черный живот от чего-то дико распирало. Лицо было искажено гримасой злобы. И только в руке ее переливалась цветами фиолетовая роза. Она тут же заломила лепесток. Иван повалился на пол:
— Не соревнуй… — сказал страшный пустой голос, — я же тебя предупреждала… Мы возьмем из тебя то, что надо, а кости и кишки оставим на память…
Откуда-то появились два ловких парня в серебристых костюмах и надели на его голову колпак.
— Вот так, рыбка моя! Поймалась, золотая…
— Рыбка, почему рыбка? — это была последняя мозговая рефлексия Ивана, и она отпечаталась в остатках его памяти до конца дней. Потом была темная ночь угасающего сознания…
— А теперь ты водворишься в собрание мертвецов, их уже много у Дружинникова. Адью, мой светлый мальчик! — это были последние слова разведчицы Антропии.
Блестящие палачи сняли с головы Ивана колпак и аккуратно сложили его до размеров спичечного коробка. В следующий миг все исчезло.
Прибывшие несколько минут спустя врачи "скорой помощи" Комиссии с дежурным по КПЧ Михаилом Толстым пришли в ужас: на кровати лежал изъеденный труп неизвестного, а на раскладушке — безглазый Иван, бормочущий всего лишь одно слово "рыбка".
…Его поместили в стационар неизлечимых душевнобольных, главным врачом которого был психиатр Дружинников. Санитары тут же окрестили его Рыбкой. Диагнозов наставили много. Исходным определили "де-лириум тременс" — белая горячка.
Раз в неделю, в воскресенье, приезжал в больницу зеленоглазый друг и кормил его ложечкой из банок, тут же открываемых, ибо стоило посетителю уйти, как у Рыбки все немедленно отнимали. Санитары за всем уследить не могли. В этом отделении было много уголовников, симулирующих сумасшествие.
С той поры прошло почти десять лет, но в "архиве" (так называли этот стационар профессора Дружинникова) почти ничего не изменилось. Только Рыбка сильно поседел и ссутулился.
ВОСКРЕСЕНИЕ ИУДЫ ФОМЫ
Церковь моя — дочь света…
Апостол пил не просыхая вторую неделю. Ноги стали ватными, пальцы рук одервенели, левая сторона тела онемела. Сил хватало лишь на то, чтобы сползти с ложа и ползком добраться до ванной, а потом с неимоверными усилиями вернуться на место. Когда начиналась ломка, он набирал номер телефона соседа-философа, и тот приносил ему очередную бутылку, платя за нее баснословные деньги, ибо это было время, когда было легче застрелиться, чем отыскать в магазине спиртное. Спасали спекулянты, но одновременно и грабили. Однако другого выхода не было — запой есть запой.
Спать он не мог уже пятые сутки, и поэтому мозг не отдыхал совершенно. Воображение его блуждало между вторым веком, когда он писал свои знаменитые "Деяния" и "Книгу Фомы Атлета", и концом двадцатого, в котором он теперь жил в России и успел создать за свои сорок лет несколько повестей и полсотни рассказов. Эти две земные жизни разделял промежуток в одна тысяча семьсот лет — время беспамятного блаженства в райской обители Отца, которого он там так и не увидел, потому что Создатель пребывал в разных точках Вселенной, что-то переделывая, низвергая, создавая… Изредка появлялся Сын, и Апостол говорил с ним подолгу, а в последний раз Иисус, грустно глядя ему в глаза, завершил разговор неожиданными словами:
— В эту командировку, Фома, ты уже не будешь евреем. И вместо Иудеи и Индии, куда мы тебя насильно посылали, местом твоего постоянного и безвыездного проживания будет Россия. А сам ты станешь русским.
— Почему же так, Спаситель? — удивился Иуда Фома. — Неужели я так плохо поработал в Индии, что ты мне уготовил ссылку к неисправимым язычникам?
— В Индии ты работал замечательно, за то и заслужил столь долгий отдых. Но ты более талантлив и бесстрашен из всех учеников моих и поэтому должен отправиться на самый тяжелый и трагический участок Земли, который, по словам Отца, и есть последняя надежда спасения этого удивительного голубого шарика, с такими муками созданного им. А потом, ты знаешь, что русские — самые религиозные люди Земли, ибо они есть величайшие безбожники. В своей работе ты должен исходить именно из этой установки.