Молодой человек, казалось, не был удивлен. Он выплюнул окурок сигареты на пол и раздавил его.
- Я живу, потом умру. Что в этом такого? Это закон, которогоникто не может нарушить, даже вы с вашими представлениями о жизни и смерти. Жизнь длится до смерти; вы знаете, кто я такой?
Вопрос пронесся между стенами, и патер Антонио заметил, что в глазах майора мелькнула странная усмешка.
- Я для вас жизнь и смерть, и в этом отношении вы счастливее других, потому что у вас есть возможность, по крайней мере, один раз за все время вашего существования решить, хотите вы выжить или умереть. Примете ли вы наши условия сдачи или нет?
Патер Антонио так сжал зубы, что они заскрежетали.
Он вел с ним свою игру.
В это мгновение загудело переговорное устройство.
- Что такое?
- Патер, я должен немедленно поговорить с вами.
Это был голос Иоганна, специалиста по радиосвязи.
- Хорошо, я иду.
Он посмотрел на майора, который тем временем закурил вторую сигарету.
- Извините меня, майор. Через пару минут я снова вернусь.
Молодой человек ничего не ответил и продолжал молча курить.
На пороге центра связи его ждал Иоганн со странным выражением на округлом розовом лице.
- Ну, что?
Патер Иоганн протянул настоятелю листок, на котором было только несколько слов.
"XXX Послать подкрепление невозможно Х Продержитесь до девятнадцати часов тридцати минут Х Повторяю Х До девятнадцати часов тридцати минут Х Доверьтесь нам
Кардинал Л. Сабатини XXX"
Патер Антонио посмотрел на электрические часы, висящие на стене. Сейчас было тринадцать часов двадцать минут. Он еще раз озадаченно прочитал сообщение и попытался понять его. Они отказывались прислать ему подкрепление и все же просили продержаться до определенного часа. А потом? Он снова прочитал сообщение. Оно было абсурдным. Весьма вероятно, он смог бы продержаться еще шесть часов, но что произойдет потом, после этого?
Он прикусил губу и вернулся в кабинет, где его ждал майор. Теперь он знал, какой ему дать ответ, хотя мозг еще продолжал обдумывать один вопрос. Зачем это абсурдное ограничение времени?
Рим, 16 марта, крипта Св. Раймонда, 13 час. 28 мин.
Под огромным каменным куполом церкви раздавались звуки шагов множества людей, и бесчисленные плечи шаркали по влажным пятнам на стене. Отряд прошел через внешние галереи к огромному центральному залу крипты.
Ни слова, ни звука, только .тихое шарканье нарушало тишину этого места.
Мужчины и женщины образовали ряды, молча и медленно двигающиеся вперед; их слепые белые зрачки были направлены на нечто, чего никто кроме них не видел.
Человек, шедший впереди них, был не священником, а врачом.
Он подождал, пока каждый из них не оказался на своем месте, и, коода убедился в этом, поднялся на помост в центре помещения.
Он раскрыл книгу, лежащую на пюпитре, и тихим голосом начал читать.
"К тебе, Господи, взываю, твердыня моя! Не будь безмолвен для меня, чтобы при безмолвии Твоем я не уподобился нисходящим в могилу. Услышь голос молений моих, когда я взываю к Тебе, когда поднимаю руки мои к Священному храму Твоему.
Господь - крепость народа Своего и спасительная защита помазанника Своего.
Спаси народ Твой и благослови наследие Твое; паси их и возвышай их вовеки!"[ "Псалом 27; 1-2.8-9.]
Он сделал паузу и перелистал книгу, затем прочитал еще несколько слов, несколько строк, и голос его стал громче, пока не превратился в огненный бич, который каждой буквой бичевал души молчавших слушателей.
Только окончив, он посмотрел на людей, которые смотрели на него и не видели. Он сделал знак, и свет исчез.
Все опустили головы.
Теперь тишина в темном зале нарушалась только тихими вздохами.
Но вскоре стих и этот звук.
Вестфалия, 16 марта, 14 час. 02 мин.
Несколько минут назад обстрел возобновился снова, но патер Антонио пытался не обращать внимания на глухие взрывы, сотрясающие стены.
Он призвал все свои силы в зал собраний и теперь отдавал последние указания, прежде чем открыть ответный огонь.
Учитывая оскудевшие запасы, он набросал план для каждой отдельной батареи, чтобы они могли поддерживать до девятнадцати часов тридцати минут непрерывный, но экономный артиллерийский огонь.
Он производил расчеты более получаса, когда поступил приказ из Рима, который, казалось, ответил на все вопросы.
Но один вопрос оставался без ответа: почему именно до девятнадцати часов тридцати минут?
Патер Антонио должен был исполнить "высший приказ": в сущности, он не знал, что потом произойдет, хотя у него были неясные предположения. С самого начала враждебных действий обе стороны по молчаливому согласию не использовали ни ВВС, ни ядерного оружия, и это объясняло продолжительность войны.
Патер Антонио предположил, что в Риме хотят послать в бой ВВС, и хотя он не очень поверил в это, но предпочел успокоить себя этой мыслью, а не ломать над этим голову.
Он вошел и посмотрел на часы.
Через несколько минут они откроют огонь, и он хотел присутствовать при этом.
На отрезке 5/А-север было все готово. 155-е с их большим радиусом действия будут стрелять первыми. На стенах были ящики, Заполненные снарядами, канонир со своими помощниками ждали приказа.