— О, Саша. Заходи. — Она подняла голову от бумаг и мельком взглянула на меня. — Что у тебя?
— Да тут такое дело…
— Какое дело?
— Мне бы не спать.
— Ну здрасте — она хотела еще что-то сказать, но наконец-то на меня посмотрела и вскочила — Боже мой, Саша, где ты так?
Я отмахнулся. Вот щека меня сейчас совсем не интересовала.
— До свадьбы заживет. Вероника, можешь что-нибудь такое выдать, чтобы взбодриться?
Она посмотрела на меня долгим изучающим взглядом:
— Понятно.
— Что понятно?
— Заснул на рабочем месте, поранился… — Одной рукой она бесцеремонно схватила меня за подбородок, и так крутанула мою бедную голову, что шея захрустела, второй уже открывала какой-то бутылек с антисептиком.
— Да нет, всё не так…
— Саша, я тебе выпишу больничный, давай домой. — Быстро пройдясь по моему лицу тампоном с вонючей жидкостью, она наклеила на меня пару пластырей. — Ну вот, как новый. Держи!
— А что это? — Я с сомнением посмотрел на кулёчек с таблетками. Ни одной надписи.
— Наше. Проверенное. Такое в аптеках не купишь.
Сказала как отрезала. Какое ещё наше? Я удивленно на неё посмотрел.
— Ну наше. На каждое полицейское управление выдают. Чтобы были огурцом.
Огурец так-то овощ. Ладно. Я кивнул.
— Ну наше так наше. Наше — это наше всё, да?
Она рассмеялась плохой шутке.
— Вероника, а кони не двину?
— Не двинешь. Это от воспаления, тебе надо — она ткнула пальцем в мою щёку — на всякий случай. Ну и чтобы бодрячком. — Она заговорчески подмигнула и как-то слишком близко подвинулась ко мне — ты заходи, если что.
— А… да. Пойду, пожалуй. — Аккуратно проскользнув между стенкой и огромным железобетонным бюстом Вероники Александровны, я выскочил в дверь.
Итак, у меня есть супер пилюли, о которых я не знаю ничего. Пить или не пить? Конечно, пить. Домой я не собираюсь. Больничные с некоторых пор не оплачивают. Да и роботов моих кроме меня никто разгрузить не рискнет. Устроившись в кресле, я проглотил пару пилюль и… спокойно проработал ещё пару часов, не чувствуя никакой разницы в своём состоянии. Неужели Вероника подсунула мне мел, чтобы ерунды не спрашивал? Вздохнув, я уставился в монитор.
Как странно. Когда я успел так сильно изменить интерфейс? Всё такое серое. Мрачное. Это что: кирпичная кладка? И опять пахнет гарью. Черт! Я опять во сне! Саша, проснись! Немедленно! От стены что-то отделилось и медленно пошло ко мне. Это она! Девушка в красном. Нужно уйти. Но ноги пристыли к земле. Просыпайся! Черт! Она всё ближе! Я вытянул вперед руку и закричал:
— Ты! Слышишь, не подходи ко мне! Это сон. Так что не подходи!
— Ну наконец-то, думала, ты никогда со мной не заговоришь.
Аааааа! Я её слышу.
— Помоги мне. — Она подошла довольно близко. Но всё же между нами оставалось ещё с пару метров. Её красное платье развивалось, оголяя голые ноги, испачканные сажей. Большие глаза смотрели на меня в упор.
— Ты тупой или глухой? Я сказала: помоги мне!
Черт! Мало того, что страшно капец, так она ещё и грубиянка.
— Дамы в беде не по моей части. Поверь на слово.
Она ну очень неестественно наклонила голову набок.
— Но ведь ты нашёл её.
— Что нашёл? — Я уже понял, о чём она, но решил прикинуться дурачком.
— Мою заколку. — Она улыбнулась. — Моё сокровище. И моё послание.
— С чего ты взяла?
— Знаю. Теперь на ней и твоя кровь. — Она повернулась ко мне, показав левую сторону головы. В её свалявшихся, грязных волосах блестела чертова металлическая заколка! И на ней действительно была свежая кровь. Ты плохой, плохой криминалист, Саша! И как тебя не выгнали с работы!?
— Ну, допустим. Ты хочешь, чтоб я извинился?
Она на секунду задумалась:
— Нет. Я рада. Наконец-то хоть что-то начало происходить. Ты в курсе, что это уже четвертый раз?
Что бы это не значило, я не в курсе. Она нахмурилась.
— Ты не очень сообразительный, да? Мы видимся четвертый раз. И ты, наконец, спишь так крепко, что можешь меня услышать.
Ну, спасибо тебе, Вероника. Всё-таки снотворное.
— В четвертый, и что?
— Это значит, что я на четвертом круге ада. Ты знаешь, сколько их всего?
— Что тебе надо?
— Их девять. С каждой новой попыткой достучаться до тебя я падаю всё ниже и ниже. Это моя плата. Так что ты мне должен.
Когда это я успел задолжать? Так, Саша, соображай. Что-то странное творится, надо это заканчивать.
— Ладно. Ок. Начнём сначала. Допустим, почему я, я понял. — Потому что лопух. — А ты кто?
Она заморгала.
— Ну, кто ты? Если ты носила заколку, которую я нашёл, значит, ты существуешь в реальности?
— Аааа… Не думаю.
— Но раньше существовала?
Она неуверенно кивнула.
— То есть, ты умерла? И сейчас, по твоему мнению, где-то в аду?
— Ну как бы, двигаюсь в его направлении.
— Ок. Уже что-то. Как тебя зва… зовут?
Её глаза расширились. Я очень четко увидел своё отражение. Жуть какая.
— Я не знаю.
— Может, ты помнишь, как умерла?
— Нет.
— Ну, я пытался. Прости, ничем не могу помочь.
— Так не пойдёт! — Она вспыхнула. Ткань на платье затрещала, быстро обугливаясь. По ногам пробежали красные искры. Девушка протянула ко мне руки, заставляя меня сжаться в комок. — Ты мне поможешь!
— Я не знаю, как! Прекрати, хорошо? Не приходи больше!
— Нет! Я должна!
Она сделала шаг мне навстречу. Видимо, это далось ей с трудом. Пространство вокруг меня начало заволакивать дымом. Черт, Саша! Уже не смешно. Да и не было смешно. Надо просыпаться.
— Слушай, я не знаю, что говорят в таких случаях. Прости, как-то не вышло! — Я судорожно бегал глазами по земле и стенам. Самый страшный кошмар: ноги увязли и ты не можешь пошевелиться, а к тебе приближается монстр!
— Ты поможешь мне.
— Уйди!
— Поможешь!
— Сгинь, нечистая?
— Я же оставила заколку! Ты её забрал! Теперь помоги мне!
Надо просыпаться. Это абсолютно точно кошмарный сон. А если это сон, то в нём очень плохая детализация. Так, за что бы зацепиться? Стены, земля, дым — всё слишком абстрактное. На адовую девушку я смотреть не буду ни за какие коврижки. Мои руки! Каким-то неимоверным усилием воли я вытянул перед собой обе руки и растопырил пальцы. Так, сколько пальцев? Почему они плывут? Я не вижу свою кожу. Волоски на коже? Тем более не вижу. Вся ладонь плывет и деформируется. Потому что это сон. Сон. Саша, проснись!
— Нееееет! Не уходи-иии!
Давай же! Это сон. Я вроде как поплыл вверх. Сквозь серое нечто. Оно было слишком плотным и зыбким, как песок. Не знаю, продвигаюсь ли я вверх? Или застрял в этой сизой бесконечности, пропахшей гарью? Руки, смотри на руки! Сознание с этим не справится — ты проснешься.
— Аааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
— Саша! Саша, ну же!
Кто-то хлопал меня по щекам. В нос ударило что-то едкое.
— Саша!
— А? — Я открыл глаза. Надо мной склонились Вероника и один из наших охранников.
— Ну ты даешь, Саша! Я уж испугалась! — Она похлопала меня по груди. Я всё ещё сидел в кресле, за своим монитором.
— Я кричал?
— А? Да нет.
— Приснилось, значит. Что случилось? — Я огляделся. На мониторе отображались координаты моих роботов. Все уже на месте, но не разгружены.
— Ты принял таблетки! Зачем здесь? Я же сказала: иди домой!
— Вероника, это снотворное?
— Снотворное… — Она хлопнула руками по полным бедрам. — Успокоительное плюс витамины. Но тебе хватило, чтобы вырубиться.
В разговор вмешался охранник: