− Э-э… − невразумительно протянула я. – Что?
− Ага. – Кристина была полностью в состоянии аффекта, ее глаза светились фанатичным блеском, и даже если бы мимо нас только что пробежало стадо слонов, девушка бы не заметила. – Я тоже сказала: «Что?», когда она выдвинула единственное правильное решение, по ее мнению, по уравнению Шредингера для атомно-молекулярных систем, хотя это ведь невозможно. Единогласно правильного ответа нет и быть не может. То есть, может, но Майе Холдинг этого не понять, с ее-то неустойчивой психикой. Она наделала кучу ошибок в своем… – Тут Кристина опомнилась и смущенно улыбнулась: − Прости, Аура, я тут немного не…э-э…забыла, где я.
− Ты мне рассказала про уравнение Шредингера, − улыбнулась я, и Кристина смутилась еще сильнее:
− Да уж… просто… Майя меня действительно довела. Погоди, о чем это я? Я ведь рассказывала о том, как Лиам ненавидит Джонни. Меня это очень ранит. Вот ответь ты мне, Аура, только честно! Что ты испытываешь к Джонни? – Кристина внимательно уставилась на меня.
− Э-э…я…
− Вот именно! А Лиам говорит, что я не могу спрашивать о таком всерьез! Но что здесь плохого, в конце концов?! Я люблю свой мотоцикл. Лиам, например, любит шоколадные головы в виде кукол братц, но ведь я молчу! – возмущалась Кристина, а меня стал распирать смех.
− Это не справедливо, − фыркнула я, и рассмеялась. Кристина тоже:
− Подумать только…шоколадки «Братц», – хихикала она, качая светловолосой головой.
Мы разошлись на первом этаже третьего корпуса: Кристина отправилась в 203 аудиторию, а я – в уборную. Меня все еще тянуло на смех от историй Кристины, но веселость тут же исчезла, стоило мне переступить порог туалета. У огромного зеркала стояли две, к сожалению, знакомые девушки: Мишель – та, которую Кристина натравила на Лиама, и высокая блондинка. Я мгновенно ее вспомнила, потому что именно на нее опрокинула свой напиток в клубе «Манхеттен», когда увидела Экейна. В мозгу тут же пронеслось несколько вариантов событий, один из которых (хороший) был закручен вокруг того, что они не вспомнят меня, а я прикинусь, что ошиблась дверью, и уйду. Но они выбрали второй вариант. Плохой вариант.
− Эй, Маритт, – обратилась к блондинке Мишель. Сегодня она была в красной тунике и высоких черных сапожках. По-моему, у этой особы нездоровая страсть к красному. – Это та девка, что решила подшутить надо мной со своей готичной подругой.
Маритт оценила меня презрительным взглядом и выдала:
− Ага, и я помню ее. Она вылила на меня свой мерзопакостный напиток.
− Это правда? – осведомилась Брюнетка-Мишель с уничтожающими нотками в голосе.
− Ага, – кивнула блондинка. Мишель уставилась на меня злобным взглядом:
− Ты осмелилась напасть на мою сестру?
У меня заледенело сердце, от чего стало трудно дышать.
− Я…я не нападала. – Я попятилась к двери. – Я просто… это случайно.
Значит они сестры. А ведь действительно у них есть что-то общее в лицах. Одинаковая агрессия по отношению ко мне.
− Имей в виду, дорогуша, – Мишель вытерла руки бумажным полотенцем, медленно подходя ко мне. Я уже представила, как она заставляет меня его съесть или что-то в этом роде. – Я надеюсь, что ты будешь осторожна в общении с нами. Иначе… − она не договорила, а просто прошла мимо, бросив использованное бумажное полотенце в меня. Но все было и так понятно. Если я сделаю что-то не то, у меня будут неприятности.
***
После того как лекция по истории закончилась, Хилари и Фэйт пригласили меня в кафе, но я тактично отказалась. Все, чего я хотела − сэкономить оставшиеся деньги, пока я не привыкла к городу и не устроилась на работу. Кроме того, я не знала, о чем могу говорить с этими девушками.
Они не настаивали.
В кафе «Шерри», куда я пришла чтобы провести время между лекциями, я заказала чай без сахара и устроилась у окна. Вид открывался прекрасный: мощеная улочка, домики из красного кирпича с балконами, на которых все еще стояли домашние растения, высокие деревья, которые только начали окрашиваться в желтовато-оранжевый цвет.