Изредка в ее комнату заходит Кэмерон, проверить, хорошо ли справляется Рэн. Ему становилось хуже и от постоянного беспокойства, и в целом потому, что в людском мире его способности начали угасать.
Братья почти не тревожили молодого человека: Кэмерон приносил еду и Рэн съедал половину, а Лиам отсутствовал, пытаясь проникнуть в особняк Кристофера Грина. Они все были в отчаянии. И Рэна Экейна постоянно мучил вопрос: для чего все это? Для чего он это делает – ждет, и ждет, и ждет…
Раньше его никогда не посещали подобные вопросы; он просто делал то, что должен был делать. Делал, зная, что поступает правильно. Но в действительности хоть раз он принял правильное решение? То, что он вернул Ауре ее душу, которую так тщательно хранил и оберегал – это правильно?
Мысли и сомнения посещали его все чаще и чаще, съедали изнутри; он помнил, какой разбитой Аура была, когда просила убить ее, когда захотела умереть. Она больше не справлялась; она больше не могла и не хотела жить. Если Аура вспомнит о том, что Орден Света безнаказанно продолжает жить, вынашивая свои планы, она не обрадуется и точно выполнит то, что обещала – убьет их всех. И если это произойдет, ему самому придется убить ее и заточить в тюрьму в Аду. Навечно.
Сможет ли он? Так поступить с девушкой, которая ради спасения мира пожертвовала всем? Собой? Возможно… нет, он должен был приказать Жнецам Лиама забрать ее еще тогда на озере, в день, когда убили Табретт. Но он не смог.
Что делать теперь? Одна ошибка влечет за собой другую, и вот он уже в водовороте хаоса и не может встать на верный путь, потому что уже не знает, где он – правильный путь. Он стал слишком человечным, слишком эмоциональным. Отныне нет беспристрастного ангела Судьбы, который повелевал жизнями миллионов людей. Он влюбился и стал беспомощным и нервным.
− Рэн?
***
Если бы кто-то выстрелил в него, он бы удивился не так сильно, как в ту секунду, когда услышал голос Ауры. Он сильно вздрогнул, а сердце сорвалось с места и через секунду остановилось. Рэн застыл и, напрягшись и уставившись в лицо Ауры, попытался прочесть ее мысли. Попытался оценить ее эмоциональный фон, предугадать реакцию.
Но Аура была слишком безэмоциональной, ведь только что вышла из комы; ее мозг напоминал сладкую вату, в которой копаться – то еще удовольствие. Она с усилием прошептала, разлепив сухие губы:
− Что случилось?
Рэн продолжал сидеть с прямой спиной на краешке кресла. Прищурился, пристально вглядываясь в зеленые глаза. Он не доверял ей – не сейчас; вообще-то людям он никогда не верил, но Ауре Рид в особенности. Продолжая буравить ее взглядом, он кратко бросил:
− Ты в своей комнате, в моей квартире, − несмотря на то что хотел задать миллион вопросов. А что, если она не до конца осознала, что случилось? Лучше не пугать ее.
− Как я здесь оказалась? Я снова потеряла сознание? – ее зеленые глаза-изумруды сверкали искренностью, но Рэн не верил им.
− Ты была здесь, – мрачно сказал он. Во что эта девушка играет? Или, может, он зря так подозрителен и недоверчив? Аура выглядит нормально, но главное, что она жива и выглядит здоровой.
− Верно, – пробормотала она, слабой рукой убирая волосы с лица. Рэн инстинктивно подался вперед, чтобы помочь, но вовремя спохватился: НЕ ПУГАТЬ!
− Что последнее ты помнишь? – спросил он осторожно, с напряжением возвращаясь на прежнее место.
− Ничего, – сбивчиво пробормотала Аура, посмотрев в потолок. Между ее бровей залегла морщинка задумчивости, а Рэн прищурился еще сильнее. – То есть, я помню то, что должна помнить: ты пришел ко мне… что-то говорил… но из-за демонской крови я не помню, что отвечала… надеюсь, ничего такого…− она помолчала, и затем невесело усмехнулась: – Теперь вот, я проснулась, да? – Она неуверенно посмотрела на Рэна, ожидая подтверждения, и он медленно кивнул.
Что это?
Рэн не мог понять, что происходит. Такого раньше не случалось – чтобы человек, вернувший душу, по-прежнему не мог вспомнить, что с ним случилось в прошлом.
− Ты не помнишь? – спокойно уточнил он, хотя внутри был очень напряжен.
− Не помню чего? – и вот Аура тоже начала что-то подозревать; ее глаза, до этого оглядывающие комнату и ни на чем в особенности не задерживающиеся, остановились на Рэне. Она с сомнением пробормотала: − Я действительно сказала то, что не должна была? Что-то…