1 августа, 2015 года
− Я не могу! – завопил Лиам. Он снова собирался сбежать. Такой же трус, как я.
− Заткнись! – стальным тоном приказал Рэн. Я поежилась, прячась за журналом, но ничего не произнесла, ведь если бы ангел Судьбы не сдерживал негатив брата, не был хладнокровным и собранным, Лиам, распаляя свой убийственный негатив, раскрошил бы родительное отделение города Эттон-Крик в щепки.
− Я НЕ МОГУ!
Я подскочила и вскинула голову к потолку, ожидая увидеть трещины и услышать вопли персонала и пациентов.
− ЗАТКНИСЬ!
Я снова вздрогнула, и посмотрела на парней. Рэн схватил Лиама за плечи и встряхнул так, что у блондина мотнулась голова. В свете ламп коридора Лиам и Рэн были бледными в одинаковой степени. Я судорожно вздохнула. Надеюсь, Лиам никого не убьет в таком состоянии. И мне его жаль, ведь Рэн так орет, что даже у меня бегут мурашки по коже. Ангел Судьбы понятия не имеет, что это значит – стать отцом.
Не подозревая о моих мыслях, он скомандовал:
− Сделай вдох!
Плечи Лиама под стальной хваткой Рэна поднялись и опустились.
− Так. Теперь ты успокоишься.
− Я успокоюсь, − светловолосый парень решительно кивнул, но все выглядело так, словно он вообще не понимал, где находится и что происходит.
− Теперь слушай, − голос Рэна снизился, но не утратил командующие нотки. У меня заболели плечи от одного только взгляда на то, как больно Рэн схватил Лиама. – Этот ребенок – будущий ангел Судьбы. Ясно?
− Да.
− Ты должен успокоиться и войти в палату Кристины. Ты должен быть там, когда он родится, тебе ясно?
− Да?
Бедный Лиам. Он выглядел так, будто его сейчас стошнит. Я не выдержала и поднялась на ноги до того, как друг хлопнется в обморок.
− Рэн, будь мягче, хорошо?
Он одарил меня испепеляющим взглядом.
− Хочешь, чтобы он убил ребенка?
− НЕТ! – возмущенно воскликнула я, но тут же снизила тон голоса: − Но, по-моему, ты сейчас убьешь отца ребенка.
Рэн перевел взгляд на брата и тут же отпустил его. Лиам пошатнулся и сделал шаг назад.
− Я пойду туда, − сказал он сосредоточенным голосом. Серые глаза уставились на меня, словно он ждал одобрения или наставительных слов. Я промямлила:
− Кристина ждет тебя, Лиам, и твой малыш тоже тебя ждет.
Он кивнул и ушел. Рэн тяжело вздохнул, и я только сейчас поняла, насколько он на самом деле переживал. Едва Лиам скрылся за двойными дверями, Рэн отстранился к стене и плюхнулся в кресло. Откинул голову назад и прикрыл глаза.
Я присела рядом и тихо спросила:
− Волнуешься?
− Очень. Кэмерон тоже переживает.
− Ага, − усмехнулась я, − сидит в столовой и пьет кофе с семи утра.
Рэн повернул голову в мою сторону. Он не улыбался, поэтому я тоже перестала. Я быстро поняла, о чем он думает, поэтому бережно взяла за руку и переплела пальцы, в надежде, что мое прикосновение поможет ему, как когда-то его помогало мне.
Я прочла в его таинственных, задумчивых глазах то, что он не решался произнести вслух: Рэн боялся. Как я раньше. Для него лишиться энергии — значит смерть. Он утверждает, что успел смириться с человеческой судьбой, но я не думаю, что это так.
Мне казалось, я тоже смирилась со своей приближающейся смертью, но, когда время действительно подошло, оказалось я не готова и сильно напугана.
− Ты боишься? – прошептала я. Рэн опустил взгляд на наши пальцы.
Он долго размышлял; так долго, что решила, он не ответит и сдалась.
− А что, если я буду плохим человеком?
В один миг в горле стало тесно, а мир превратился в расплывчатые, бессмысленные картинки. Этот парень посмотрел на меня в поисках ответа, а я поняла, что это – конец нашей истории. Я сжала его пальцы и склонилась вперед. Поцеловала в гладковыбритую щеку и пообещала:
− Ты будешь хорошим человеком, Рэн. Мы оба будем.
***
Родилась девочка, и они назвали ее Фэйт. Это подходящее имя для той, кто через некоторое время станет воплощением Судьбы.
Когда в четыре часа дня мы все вошли в палату взглянуть на ребенка, Кэмерон тут же бегом бросился к Кристине, чтобы наполнить ее истощенное тело жизненной силой. Он схватил ее за руку и что-то закудахтал, точно она его дочь.