Я не хотела общаться с этим парнем. Но… я вернулась на сидение. Потому что он был честным. И он был тем, кто заинтриговал меня с той самой секунды, когда открыл рот, чтобы предупредить что мне следует держаться подальше от сестер-француженок.
− Можешь говорить, – позволила я, ощущая себя неуютно, словно только что сдалась перед величайшим искушением. Адам открыл рот, но я перебила: – Ты должен успеть высказаться до того, как нас увидит твоя бывшая девушка. Не хочу, чтобы она сожгла мой дом.
Мой сварливый голос должен был отбить желание продолжать вести со мной беседы, но Адам вдруг спросил:
− Ты хоть иногда обо мне думаешь? – Выглядел он так, будто только об этом и хотел спросить. Я смутилась, но выдавила:
− Зачем мне это?
Автобус подъезжал к городской библиотеке, и я начинала думать, что идти пешком до университета не такая уж и плохая идея. Я просто не смогу находиться наедине с этим парнем, который пронизывает меня грустным взглядом и подавленной улыбкой. Адам заставляет чувствовать внутри вину, будто бы я говорю или делаю что-то не так.
Я молчала, пристально вглядываясь в улыбчивое лицо с открытым взглядом. Хотелось бы думать, что со стороны я размышляю над беседой, но на самом деле, за долю секунды пытаюсь понять, почему Адам меня заметил. Что именно увидел внутри меня, если не увидел этого в Маритт и, наконец, почему я все чаще и чаще думаю о нем с тем чувством, будто бы нарушаю правила, отодвигаю границы?
Он произнес тихим, низким голосом, словно думал, что кто-то может нас подслушать:
− Потому что ты не можешь это контролировать. Но если бы могла не стала бы.
− Не стала бы? Ты высокомерный, наглый, упрямый и жестокий. И тебе не важно, заденут ли твои слова кого-нибудь.
− Ты права, не важно.
Я задохнулась от возмущения, резко отстранившись.
− Ты считаешь, что я стану общаться с таким человеком?
Он изучающе смотрел на меня, а я на него. Я не хотела уступать и не хотела сдаваться, но первая отвела взгляд, потому что смотреть в его глаза было самой настоящей пыткой – Адам вырывал из меня хорошие чувства, заменяя их своими собственными. Я попыталась отвернуться, но Адам осторожно взял меня за подбородок и приподнял голову.
Впервые в жизни я была настолько растеряна, что мышцы одеревенели и голова стала пустой. Я не могла отодвинуться на сидении, чувствуя бедро Адама своим, не могла убрать его руку со своего лица. В голове пронеслась сотня мыслей, но они все испарились, когда губы Адама приблизились ко мне, когда его язык прошелся по моей нижней губе, заставляя чувствовать внезапный порыв жара в груди. Я так сильно зажмурилась, что почти забыла кто я, где я и что происходит. Почему это происходит?
Я просто чувствую, что не могу устоять. Чувствую, как внутрь меня протекает что-то, что принадлежит Адаму Россу – его уверенность, его сила, и я хочу больше. Даже не думая о том, что это – мой первый поцелуй. Потому что я не помню свой настоящий первый поцелуй, но помню этот, − значит, это он и есть.
Я отстранилась первая, с чувством что это именно то, что я должна сделать, и наткнулась на насмешливо-вопросительный взгляд Адама. Его карие глаза всматривались внутрь моих, желая найти ответ на вопрос. И что бы он не увидел, его это не разочаровало. Я же была шокирована. Видела все в каком-то ином, ярком свете – улицу за окном проезжающего автобуса, библиотеку, остановку, на которой хотела выйти. Ярче и одновременно темнее.
− Зачем ты это сделал? – прошептала я, все еще чувствуя Адама непозволительно близко.
− Похоже, что у такой хорошей маленькой девочки это был первый поцелуй?
Я почувствовала жар, растекающийся по щекам. Хотелось быть такой же смелой в своих мыслях и чувствах, как Адам, но я просто не могла притворяться.
− Но… зачем ты сделал это?
− Это был ответ на твой вопрос, − ответил он. – Ты станешь общаться со мной. Потому что это то, чего ты хочешь.
− Ты не знаешь, чего я хочу. Я не такая, как другие девушки.
− Определенно, – согласился Адам, продолжая пристально смотреть на меня. – Я не встречал никого похожего на тебя. Никогда. Но теперь я нашел тебя и не оставлю в покое.
***