Со злостью и жгучей обидой смотрела в любимые глаза, которые смотрели с тревогой и нежностью. Моргнуть не успела как он обнял меня и припал к моим губам. Ярким пламенем вспыхнуло мое тело. Мир кружился резвой каруселью. Я любила этого чертового эльфа.
— Я скучал. Скучал безумно, — Киран дышал тяжело, глаза его горели, а руки пребольно сжимали мои плечи. Я попыталась освободиться. — Послушай меня. Шарин тебе не соперница. Ирис больше не живет в замке. Я скитаюсь где угодно потому, что мне невыносимо возвращаться домой. Вернись ко мне. Все можно разрешить со временем. И, радость моя, мне очень нравится твой облик во второй ипостаси. Поверь мне, прошу тебя. Я люблю тебя. И ребенка нашего никому не отдам.
Киран обнимал меня, гладил по спине, успокаивая. А я, цепляясь за него, горько плакала. И не верила. Ни одному слову. Я здесь чужая. Меня постараются потихоньку подготовить к будущим потрясениям. Но сейчас, сейчас мне был нужен он. Не помню как мы оказались у меня в комнате, помню только горячие сладкие губы моего эльфа на своем теле, неутомимые руки, дарящие мне ласку и невыносимо страстные движения наших тел в унисон. Жаль, дорогой, мой любимый. Но завтра ты проснешься один.
Я уходила. С нежностью и щемящей грустью смотрела на драгоценное лицо. Мягкие, струящиеся серебром, длинные волосы. Я их расплела вчера и долго ими любовалась, перебирая и пропуская сквозь пальцы. Чувствовала, что Киран напряжен. Иногда, краем глаза замечала, что он следит за мной. Изучает и присматривается. Конечно, со мной же надо будет считаться, пока не появится малыш. Ничего этого не будет. Прощай, мой эльф. И прости, что другая.
Глава 9
По всем коридорам замка гаргулий пронеслось эхо крика, раненного в самое сердце, эльфа. Примчавшиеся в спальню принцессы охранники, Королева гаргулий и лер Актинель, увидели стоявшего на коленях посреди комнаты Кирана. Его великолепные волосы окутывали его фигуру, лицо было опущено вниз. Королева знаком выпроводила лишних зрителей. Так же остановила, попытавшегося подойти к нему Владыку. Сама она медленно подошла и тоже встала напротив него на колени.
— Киран. Что произошло? — мягко спросила она.
— Я ее не чувствую. Я ее совсем не чувствую, — тихо произнес эльф.
— Она не могла далеко уйти. Может пошла на свое любимое место?
— Вы не понимаете. Она закрылась от меня. Значит далеко. Я знал, надеялся на лучшее, но чувствовал, что что-то не так. Она так отчаянно цеплялась за меня. Она так…
— Киран. Мальчик мой. Она слишком тебя любит. Если можно об этом так говорить. Понимаешь? Ты для нее единственный свет в этом, чужом для нее, мире. И она не хочет тебя ни с кем делить. Но проблема даже не в этом…
Гаргулия говорила осторожно подбирая слова, пытаясь достучаться до сердца эльфа. Одна оплошность и чувство, которое сжигает мужчину изнутри и, которое он не понимает, может перерасти во всепоглощающую ненависть. Это убьет ее девочку. А она не хотела ее терять.
— Проблема? — наконец-то он поднял голову. У женщины сжалось сердце. Такие удивительные глаза стали безжизненными и пустыми.
— Я старалась не тревожить ее все это время и наблюдала за ней со стороны. Эта девочка, видимо, в том мире была очень одинока. У нее осталось море чувств не тронутых и ждущих на кого их направить. Очень искренняя, чистая и одинокая. Не знаю о вашем первом знакомстве, но твое отношение к себе, ее оскорбило. Она считает, что она для нас чужая. А традиция отдавать ребенка на воспитание чужой женщине… Подожди Киран, — остановила она его, пытавшегося ей возразить. — Для тебя, с нашими традициями, она своя, твоя другая женщина. Ей и не нужно знать какая она распрекрасная. Достаточно того, что у нее хотят отнять единственное родное существо. Его практически и нет, он может и не родиться. Но он ее, самый близкий. И он зачат от любимого мужчины. Она сделала выбор.
— Ведь так все было хорошо, — прошептал эльф.
— Она очень чувствительная. Оставь ее Киран. Она вернется. Для своего малыша, она захочет отца. И вы разберетесь в чувствах. Без любви, она с тобой жить не будет. Прости.
Киран подошел к столу, где лежал нож и собрав волосы, одним движением руки отрезал их под корень. Гаргулия только ахнула.
— Сын, — сдавленно произнес лер Актинель.
— Надеюсь она вернется, пока они отрастут до прежней длины. Если нет, она пожалеет.
Через несколько мгновений комната опустела.
— Что же нам делать? — из глаз женщины потекли слезы.
— Вы…Все будет хорошо. Я знаю своего сына. Он сам ее найдет, — никогда за свою долгую жизнь Владыка не слышал, что гаргулии плачут. Он был потрясен.
Ночью того же дня, королева стояла в спальне дочери и беззвучно роняла слезы. Она не могла никому доверить свои душевные терзания. Даже старшей дочери.
У них с Данис были разные отцы. И, кажется, обе догадывались об этом. Слишком они были разные. Так и не смогли сблизиться. Когда Данис увозили к мужу, Рахиль была счастлива. А потом ее душа ушла, а к жизни вернулась Тори. Касиль и тогда не кому было пожаловаться на судьбу. Но девочку она полюбила и приняла. Такое от нее шло тепло и свет, что равнодушной остаться не смогла бы, глядя в похожие глаза. Где она сейчас, куда ее вынесло? Отчаянная, самоотверженная, решила сама сразиться за свое дитя. Но этот мир ей не знаком и она вряд ли с ним справится.