Глеб решил уступить, не став тупить, однако оружие экспроприировал, заставив немцев восстановить мотоциклет. Те занялись починкой — замены пробитого колеса на запаску, прикреплённую с обратной стороны коляски.
Работа затянулась. Жара сделала своё дело. Палило нещадно, а точнее беспощадно. Глеба так и подрывало обменяться с фрицами их амуницией, поскольку те чувствовали себя в ней, точно рыба в воде, а сам, как она же, но на льду — точнее сковороде.
Когда с работой было покончено, он занял место пассажира позади водителя, загнав стрелка в коляску, попутно заставив выкинуть все съестные запасы.
Ганц заартачился.
— Найн…
Но толку — всё без толку. Всё оружие сейчас было у незнакомца, так и не представившегося им, и продолжавшего грозить расстрелом на месте. Уступил.
Пулемёт девать было некуда, пришлось Глебу вернуть его стрелку, и держать на мушке "ВАЛа".
— Даже и не думай — убью! — предупредил он его: если что — тот попытается направить против него — кончит на месте без суда и следствия с соответствующими летальными последствиями.
— Яволь… — закивал одобрительно Ганц.
— А ты чё стоишь — погнали! — наехал следом Глеб на Фрица. — А куда — и сам знаешь! Хотя…
Глеб призадумался: к немцам ему не хотелось ехать.
— Где тут у вас русские люди? Везите меня к ним! И не дай вам Бог обмануть!
Фашисты перекрестились на манер католиков.
— Хм, надо же, христиане! А ведёте себя точно нехристи! Папы на вас нет! То бишь Сталина!
— Гитлер капут! Гуд?
— Ага, я для вас — типа Робина! Но русский, а не натовец! От винта!
Рука не опускалась с пускового механизма — ладонь, как обхватила рукоять "ВАЛа" — так и палец с курка.
Трясло. Кругом бездорожье. И хорошо ещё, что поверхность без особых рытвин и выбоин.
Немцы смотрели в оба глаза — каждый, не забывая о том, что творилось не только в округе, но и над головой.
Стервятники продолжали кружить над ними. И становилось их всё больше. Один раз Ганц обернулся назад, и не на незнакомца. Волновали трофеи. Там уже объявились падальщики.
Глеб лишний раз отметил про себя: вовремя они снялись оттуда, иначе бойни с тварями и монстрами не избежать.
— Вот попал, так попал! Это ж надо было так согрешить…
В голову лезли дурные мысли. Пустыня напоминало пекло, о котором упомянули фашисты и даже в некотором роде ад.
— Что-то будет дальше, а такое…
Глеб не сомневался: всё самое интересное, оно же ужасное — у него впереди. И долго им даже втроём не продержаться. Накаркал. Немцы занервничали. Послышалась их речь меж собой скороговоркой. И оба по остановке мотоциклета уставились на незнакомца. Им требовалось оружие, а соответственно разрешение на его применение.
— Ну смотрите, фрицы и ганцы, ежели шо — я вас из-под земли достану! — положил Глеб демонстративно руку на гранату. — Чая не предлагаю, но "лимоном" накормлю вдоволь!
— Яволь! Яя… — утвердительно отреагировали немцы. И показали куда-то вдаль, полагаясь на бинокль, заинтересовавшись аналогом незнакомца. Ещё бы — лазерный дальномер превосходил их оптику, и имелась на автоматическом оружии. Так что оспаривать превосходство оснащения незнакомца в вооружении не требовалось. Попутно немцы опасались не столько его, сколько здешних монстроподобных обитателей.
Видно было: они ждали встречи с чудовищем. Гигант и появился на дальнем горизонте. Остановился, всматриваясь и принюхиваясь ко всему, что привлекло его внимание. Быстро сфокусировался на троице оседлавшей мотоциклет. Двинул к ним неспешно, а затем значительно ускорился.
Ганц что-то закричал Фрицу, и тот рванул с места, выбрасывая из-под колёс мотоциклета раскалённую крупку.
— Гони! Газу! Ходу… — был того же мнения с ними Глеб.
Далеко они не уехали. Снова остановились. Чудовище не отставало от них. Надежда на то, что оно отвлечётся от них на их трофеи, терзаемые падальщиками и стервятниками, не увенчалась успехом.
Стало очевидно: без боя никуда. Он приказал немцам развернуть мотоциклет пулемётом на чудовище, сам приложился к оптическому прицелу "ВАЛа" одним глазом, иным не стал зажмуриваться, а скосил на фашистов. Тем было не до него. Цель изначально определена — и угроза исходила от зверюги-гиганта.
— Эх, ща бы сюда гранатомёт, али реактивный огнемёт… — вспомнился Глебу арсенал Лопухина. — За них! За братьев по оружию!..
Он выстрелил, целясь в морду чудовищу, надеясь угодить по злобным очам, налитым кровью. Туда же всадил и Ганц. Чудовищу хоть бы хны. Калибр коим обладали люди не остановил зверюгу. Гигант продолжал нестись, не замечая града пуль, барабанящих ему по черепной коробке — плющились и отлетали рикошетом в стороны.