С трудом оторвав от себя Саньку, я сунул за ремень служебный «ИЖ» и спустился вниз, вынырнув из безопасного подъезда, в полный тревог морок ночи. Осмотревшись по сторонам, убедившись, что вокруг нет ничего, и главное, никого опасного, слегка поёжился от налетевшего ветерка, а через минуту во двор вкатилась прокачанная «буханка» Виктора. Дорулив до подъезда, он заглушил мотор, выскочил из машины и без слов сгрёб меня в свои медвежьи объятия.
- Здорово, братка! У вас тут жарко! За Волгой бой с крупняком идёт, полыхает что-то крепко! – Бэтэр сходу сообщил горячи новости. – У вас всё нормально?
- Давай скорее в дом, там расскажу! – поторопил я его. – Тут тоже стреляли.
- Хватай сумки, я остальное заберу! – деловито распорядился Одинец, вытаскивая из машины свои баулы.
Взвалив на себя часть сумок, привезённых Виктором, как всегда, тяжеленных, я быстро вернулся в квартиру, на радость Альке. Ещё больший её восторг вызвал Бэтэр, приветливо улыбнувшийся при встрече, отчего по моей спине прокатился холодок. Пора бы давно привыкнуть, но никак…
- Привет, красавица! – Одинец, с галантностью экскаватора поцеловал Санькину ручку. – Спасать вас приехал! Ксюха спит?
- Да, Витя… Ты так вовремя… Тут такие ужасы… - тревожно заговорила Аля. – Игорь там…
- Знаю, знаю… - Бэтэр вздохнул. – Давай к нему сначала, чаи потом погоняем. Или горькой выпьем, не чокаясь…
Выудив из глубины рюкзака перчатки, он надел их, кивнув мне. Я запаковался в форменную куртку, тоже натянул перчатки, приказал Саньке тихо дожидаться нас дома, не высовываться и вообще, быть тише воды, ниже травы.
Когда мы спустились к жилищу Лукина, Виктор вытащил из разгрузки пистолет, передёрнул затвор и встал у входа.
- Открывай! – скомандовал он. – Первым пойду!
Отперев замок, я приоткрыл дверь. Мы прислушались, внутри было тихо, лишь с улицы доносились звуки стрельбы. Бэтэр двинулся вперёд, взяв оружие на изготовку. Пройдя пару шагов, он остановился и прошептал мне:
- На кухне лежит… Или спит, или холодный…
Осторожно сделав ещё несколько шагов, мимо открытой ванной, откуда несло жутким зловонием, смесью химии и каких-то нечистот. Мы остановились у входа на кухню, снова прислушавшись. Отчётливо слышалось лёгкое посапывание спящего человека.
- Живой, кажись… Мертвяки только сипят… - шепнул Виктор. – Включи свет.
- А ты откуда знаешь? - я удивился осведомлённости друга.
- Потом расскажу... - нервно огрызнулся Бэтэр.
Он взял на прицел голову Игоря, а я, нащупав выключатель, зажёг лампы.
Перед нами открылась сцена жуткого погрома. По всей кухне валялись разорванные пачки круп и макарон, пустые консервные банки, рассыпана мука, консервированные горошек и фасоль, огрызки, размазанный по плитке майонез и подсохшая масса разбитых яиц. Везде виднелись пятна крови, на полу валялись вырванные зубы, покрытые кровавыми сгустками. Венчала натюрморт мощная фигура Лукина, слегка подрагивавшего во сне. Виктор вошёл на кухню, не сводя пистолет с лежащего, а я, сняв одну перчатку, присел над соседом.
- Пульс есть… Тёплый, чуть горячее обычного… - сообщил я, ощупав шею и лоб Игоря, стараясь не дышать. – Всё лицо в крови… Ффу… Ну и запах…
- Нихрена он раскачался! Здоровее меня будет! – удивился Бэтэр, разглядывая соседа. Отойди чуть! Попробую его разбудить.
Теперь уже он присел над спящим, одной рукой держа оружие, а второй похлопал его по щеке, поморщившись от вони, исходившей от Игоря.
- Э, боец, подъём! – громко пробасил Витек, то хлопая по щеке, то таская за ухо.
Лукин что-то промычал, заворочавшись. Одинец сделал шаг назад, всё ещё не убирая пистолет.
Игорь поворочался, затем шевельнулся, отчего рубашка затрещала и разошлась на спине и плечах.
- Караул, в ружье! – снова скомандовал Виктор. – Ты живой, бродяга?
Игорь чуть привстал, затем тяжело сел. На нём жалобно захрустели джинсы, ткань не выдержала и лопнула на бёдрах и поясе. Измазанное едой и кровью лицо выражало вселенские муки, он шатался, как пьяный, но наконец, с трудом поднял веки.