Воспользовавшись повышенной проходимостью наших машин, мы кое-как продрались по газонам на другую сторону развязки. Выбравшись на Тутаевское шоссе, потратили ещё около получаса, чтобы преодолеть оставшиеся полтора километра. Тем не менее, мучения скоро закончились – наша маленькая колонна подъехала к дому Фроловых, старому, но крепкому бревенчатому терему в два этажа, украшенному изящными резными наличниками и карнизами. Илья Матвеевич, отец Саньки, даже убрал на задворки свою «шестёрку», прицеп и пустые бочки, чтобы нам не пришлось оставлять машины за воротами.
- Заходите, гости дорогие! – гостеприимно распахнул двери Матвеевич, вышедший навстречу. – Вера Ивановна стол накрыла уже, подкрепитесь с дороги!
Пока Санька обнималась с отцом, мы, прихватив на всякий случай сумки с оружием, вошли в дом, пахнущий свежим хлебом и ароматным борщом. Моя будущая тёща, такая же домоседка, как и Алька, хлопоча у плиты, деловито поздоровалась со всеми, не отрываясь от готовки, а мы принялись устраиваться. Первым делом я показал друзьям удобства, приготовленные для них комнаты, затем, наскоро умывшись, все расположились за столом. Аля с Ксенией помогли Вере Ивановне накрыть на стол, Лукин притащил из своих запасов бутылку коллекционного рома «Пират Каск»… Если бы не доносящиеся из-за окон частые выстрелы, и мрачный как туча, Виктор, вяло ковыряющийся ложкой в стоящей перед ним тарелке, всё походило бы на ужин большой дружной семьи в самые обычные, мирные времена.
Когда все поднялись из-за стола, Вера Ивановна перелила остатки борща в банку, сложила в пакет несколько котлет и большой кусок домашнего хлеба.
- Денис, сыночек, отнеси гостинец соседям, Андрею с Артёмом. Они утром из детской больницы вернулись, там детки все… заболели… Артём, старший, седой весь пришёл… Они так и не выходили после…
Братья Квасневичи, потомки древнего польского рода… Андрей, младший, был местным участковым, Артём служил в ОМОНе. Отличные ребята, давно хотел с ними познакомиться, да всё не получалось – то у меня дежурства, то у них служба. Теперь вот, предоставился случай… Старший, седым пришёл… Вспомнив увиденное возле нейрохирургии, я нервно сглотнул, представив, что пришлось пережить братьям…
Шепнув Ксении, чтобы присматривала за Бэтэром, я кивнул на дверь Игорю. Выходить одному на улицу, да ещё с ношей в руках, сейчас как минимум глупо. Вооружив соседа полюбившейся ему «Сайгой», сунул в разгрузку свой ИЖ и взял пакет с угощением.
Ночной весенний воздух, обычно свежий, пьянящий, стал совсем другим. Запах недалёкого пожара смешался с какими-то непонятным, но вызывающим отвращение душком, похожим на гниющие водоросли, лёгкие порывы ветра не уносили прочь миазмы, наоборот, делали их сильнее. Стараясь не дышать глубоко, я достал пистолет, Лукин перехватил карабин, готовясь к возможной стрельбе.
К счастью, улица была пустынной. Ни суетящихся живых, ни шатко бредущих мёртвых, только гул недалёкого проспекта. Все, кто мог, кто имел какие-нибудь колёса, старались поскорее покинуть умирающий, превращающийся в кладбище город. Только фонари над головой, горевшие даже днём, пытались создать впечатление, что всё не так плохо, как кажется.
Дом Квасневичей, стоящий напротив, оказался не заперт, кроме того, тишина и свет, пробивающийся из-под прикрытой двери в комнату, заставили меня насторожиться. Передав идущему позади Игорю пакет с продуктами, я взял пистолет наизготовку, пошёл вперёд, стараясь ступать как можно тише. Подойдя ко входу в светлицу, аккуратно толкнул дверь, чуть слышно заскрипевшую. Прислушавшись, прошёл дальше, не опуская оружия.
За старым, советских времён столом, стоящим посреди просторной комнаты, увешанной многочисленными фотографиями, спортивными дипломами и медалями, неподвижно сидел Артём, одетый в забрызганную тёмными пятнами омоновскую форму с капитанскими погонами, уставившись перед собой стеклянными, покрасневшими до черноты глазами. Перед ним, на скатерти, возвышалась почти допитая бутылка водки, справа от неё стоял наполненный до краёв гранёный стакан, накрытый горбушкой хлеба, а возле его руки лежал пистолет, «Стечкин».
Не выпуская из виду руку омоновца, находящуюся рядом с оружием, я быстро оглядел помещение. Перед телевизором в углу лежало сваленное в кучу снаряжение, винтовка СВУ-АС[6], вероятно, Артём служил снайпером, рядом в беспорядке валялись пустые водочные бутылки. С другой стороны, у стены, на старинном кожаном диване, лежал труп Андрея, с простреленной головой. Сложенные на груди покойника руки, забинтованные по локоть, не оставляли никаких сомнений в настоящей причине гибели младшего брата…