- Есть, товарищ майор! - Кубан молодцевато вскочил со стула, вытянулся по стойке «смирно». – Разрешите идти?
В этот момент дверь с грохотом распахнулась, в кабинет вошла Ксения, одетая в камуфляж с разгрузкой. На груди стволом вниз висела винтовка СВУ-АС. Мужчины обернулись, все как один уставившись на воительницу.
Всем своим видом Ксения выражала крайнее негодование. Чёрные глаза метали гневные молнии, левая рука подрагивала, сжимая цевьё винтовки. На красивом лице играли гримасы возмущения.
- Товарищ Лукина? – приподнялся со своего места майор, его лицо начало наливаться краской. – Вы поч-чему здесь?!
- Лишней на операции не буду! – решительно заявила Ксения, нахмурив брови. – Может, у кого-нибудь есть, что сказать против?! Позывной «Зена» все знают?
Возражать не стал никто. Во время боёв с бандами Зена отлично справилась с отстрелом боевиков. ОМОНовцы поделились тремя штатными магазинами к СВД, что позволило ей, особенно при отражении второй волны работать по целям быстро и результативно. Тренируясь каждый день, она почти перестала промахиваться на дистанциях до трёхсот метров.
Стоявший в паре шагов от валькирии Кубан подошёл к ней вплотную, упёршись в её бездонные глаза мрачным тяжёлым взглядом. Зена, чуть подняв подбородок, ответила на его вызов. Через минуту, так и не моргнув, вскинула бровь и чуть наклонила голову набок, словно спрашивая: «Ну и что ты хотел мне доказать?».
- Рядовой Лукина, за рацией и снарягой ша-агом марш! – скомандовал майор, наблюдавший за развернувшимся представлением. – Капитан, под твою личную ответственность! К Генриху её определи, пусть парой работают. Подучится заодно…
Ксения окинула сидящих перед ней мужчин победным взглядом, без слов развернулась и удалилась из кабинета.
- Понабрали тут… – начштаба опустился в кресло, крепко сцепил пальцы и посмотрел исподлобья на мужа этой с-с-стервы. - Лукин!
- Я! - гигант вскочил, с грохотом опрокинув стул.
- Ты бы свою баб… жену, то есть держал в узде, что ли? Командование чётко сказало: женщин на операциях быть не должно! Генофонд берегут, понимаешь…
- Виноват, тащ майор, не могу! Жена ведьма! Слово поперёк скажешь - порчу напустит, шары скукожатся! И в сапоги укатятся!
Мужики заржали в голос, окончательно разрушив уставную атмосферу.
- А-атставить! Сми-ирна! Кру-угом! Шагом марш на инструктаж! – крикнул майор, его лицо стало пунцовым. – Развели тут… Шапито…
* * *
Миновав просторы водохранилища, катер сбросил обороты двигателя. Оборудованный перед выходом «мокрым выхлопом»[3], он и без того шумел очень мало, а после сброса оборотов его стало едва слышно. Висящее над головой бескрайнее небо, усеянное мириадами звёзд, чаровало, вызывая желание расправить крылья и взмыть туда, в сверкающую бездну. Подальше от обезумевшего мира…
Сидящие в катере бойцы негромко разговаривали друг с другом. Боярин что-то говорил своим бойцам, Хворостов смотрел в темноту, поверх голов, задумавшись, Бэтэр дремал, обняв автомат. Лукин сидел ближе к корме, теребил кармашки нового необмятого мундира, сшитого Ксенией по образцу натовской формы Бэтэра. Сидит идеально, ткань прочная, необычная… Где только достала?
- Игорь, ты как? – спросил сидящий рядом с гигантом Ермак, служивший до катастрофы в ОМОНе.
- Скучно… - Лукин улыбнулся, хотя в темноте это никто не видел. – Щас бы репу кому-нибудь внутрь вогнуть… Или руки оторвать…
- А, ну это дело поправимое! Скоро развлечёмся! – хмыкнул Ермак, уловивший юмор товарища. – Ты вот что скажи, за что тебя Зелёным прозвали? Из-за глаз?
- Да не… Мы с ребятами, когда на остров приехали, пьянку устроили. С нами был Фил, доктор. Он утром, когда глаза разлепил, меня увидел и обозвал Зелёным Змием. Я ж самый трезвый был, всем подливал. Прижилось прозвище…
В это время сидящая между Кубаном и Генрихом Зена внимательно слушала инструкции, советы, указания военных. Иногда уточняя непонятные ей детали. Генрих дал ей десяток патронов с трассирующими пулями, она сразу же забила их в короткие магазины, подаренные Филом. Наощупь получалось уже неплохо.
Когда катер сбросил ход, беседы сами собой затихли. Кубан, откинувшись на спинку лавки, некоторое время смотрел на звёздное небо, затем негромко продекламировал[4], будто размышляя: