Лицо почтальона и лавочника, лицо монтера и кассира, студента и пожилого пешехода, оно смотрело сейчас на В. из разных углов вагона, чуть безразлично, но с легким интересом постороннего наблюдателя. Тут В. показалось, будто перед ним и не лица вовсе, а какие-то нагромождения мускулов, выступы, отверстия и впадины, насильно скроенные в единое целое, словно из лоскутов разной ткани, и будто эта субстанция выглядит настолько дико, противоестественно и нелепо, что существует по какой-то ошибке! Как карикатура.
В. постарался взять себя в руки. На следующей остановке он поспешно выскочил из трамвая, хотя от дома его отделяло порядочное расстояние. С неба повалил снег. Ветер исчез. Крупные хлопья падали вниз совершенно бесшумно. Запахнувшись в пальто, В. шел домой и старался не смотреть на встречных.
- Не будет закурить? - спросил кто-то.
В. невольно глянул на прохожего и отшатнулся.
- Нет! - почти закричал он и, едва не срываясь на бег, припустил дальше.
Наконец знакомые улицы, поворот и дом. Подъезд, лестница, этажи - первый, второй, третий. Дверь! Повернуть ключ, переступить порог и щелкнуть замком. В. с минуту слушал собственное учащенное дыхание. Через комнату приглушенный стенами играл патефон - жена, слушает стандартную субботнюю симфонию под номером двадцать. Возникла мимолетная мысль о том, насколько же эта картонная музыка блекла и негармонична. Успокоившись, он скинул верхнюю одежду, пригладил растопыренные волосы и заглянул в спальню, туда, где возле туалетного столика любила прихорашиваться супруга. Сейчас ему нужна была одна вещь. Он медлил лишь секунду, потом сел перед зеркалом и посмотрел на себя.
- Ну как погода? - донеслось из комнаты.
- Превосходная, - бесцветно ответил В.
Из зеркала на него смотрело лицо - лицо почтальона и лавочника, монтера и кассира, студента и пожилого пешехода...
- Что это с тобой? Ты никогда раньше не смотрелся в зеркало так внимательно, - жена стояла на пороге комнаты, а в уголках ее глаз притаилась насмешка.
- Мое лицо... Оно...
- ...устарело, - докончила жена и пристально посмотрела на него. - Дряблое. Потрепанное. Наконец-то ты это понял, дорогой. Гляди-ка, на подбородке появилась трещина. Безобразие. Так оно совсем развалится! Нет, это никуда не годится.
Она заботливо взяла супруга под локоть и повела в комнату.
- Милый, я давно хотела сказать, что тебе пора уже приобрести новую дерм-маску. Ты заслужил это.
Он ломал костяшки пальцев, старательно отводя взгляд.
- Да... - проговорил он, - пожалуй, ты права... и в самом деле... я так давно хожу с этим... что наверно привык и забыл. Знаешь, мне нужно отдохнуть.
Упакованный в пижаму, В. лежал в постели. Спать не хотелось. Наконец-то он понял, что же было не так.
О встрече с бродячим музыкантом он решил никому не говорить.
Бремя
Мирколас пригубил терпкое вино и посмотрел в глотку камина, где уютно потрескивало пламя. Смотрел, как огненные языки облизывают головешки, и вспоминал сегодняшний разговор с Фраго. Сейчас-то он остыл, зато днем трясся от ярости и громко кричал на распорядителя, требуя справедливости.
- Зачем? - вопрошал он, размахивая руками. - Зачем вы сменили мне призвание?
- Такова воля владыки Ксарра, - сухо отвечал Фраго, сложив руки над столом домиком. Всегда хладнокровный, главный распорядитель и сегодня был спокоен, как море в штиль. - А приказы владыки не обсуждаются. Им лишь может быть дано разъяснение.
Мирколас тревожно ждал продолжения. А потом Фраго нанес сокрушающий удар.
- Его Величие определяет тебя на уровень Пред-жизни, на должность Конструктора душ.
Мирколас открыл и закрыл рот, как рыба, вынутая сетями из воды. Видимо, вид у него был настолько ошарашенный, что даже Фраго скривился в улыбочке.
- Тебе это может показаться в диковинку, но должен официально предупредить, что к своим обязанностям ты приступаешь завтра же. Вот уведомление, распишись. Первое время будешь обучаться у мастеров-конструкторов.
Мирколас бессильно скрежетнул зубами:
- Это... это неслыханно! Фраго, как ты себе это представляешь?
- Я вообще себе ничего не представляю, - отрезал распорядитель. - Воображение в моей работе штука лишняя.
- Меня, Верховного палача, прослужившего сорок лет Ойкумене - в Конструкторы! - рвал и метал Мирколас, расхаживая по приемной. - Я живу этим. Я лучший в своем ремесле. Почему? Не понимаю. Может, это какая-то ошибка?