Фраго равнодушно пожал плечами и сказал:
- Ксарр никогда не ошибается. Такова его воля. Все, ты свободен. Будь добр, пригласи следующего.
Мирколас не помнил, как ушел оттуда и как очутился дома, в своей крепости на мысе. Выпытывать что-то у распорядителя бесполезно, но одно было известно каждому жителю Ойкумены доподлинно - все перемены в их жизни происходят из их же поступков, которые кропотливо собираются, внимательно анализируются и докладываются владыке и его столу управителей, а уж те принимают решение. Неважно, какой поступок ты совершил - хороший или плохой - последствия будут всегда. Вот они последствия, мрачно думал Мирколас, наполняя чашу заново, но какова причина? Палач вернулся к последним дням на своем посту, перебирая факты в памяти. Вспомнил осужденного, лохматого и грязного богохульника, которому было назначено удушение. Бродяга умер быстро и без особых мучений. Казалось, он освободился от жизни легко. Дернул ногами раз-другой и обмяк.
По стенам высокого чертога прыгали тени. Кажется, Мирколас начинал догадываться. Тот еретик шатался по городам и рассказывал, будто бы смертных обманывают и держат в невежестве. На самом деле мир не таков, каким его рисуют вечные. На самом деле каждый человек вечен и у него есть аватара в психомире. Только вечным невыгодно пускать туда людей, и они придумали бренную жизнь, а сами служат демону. Чтобы освободиться, вечных надо свергнуть. Обычная история мятежа, если бы не одно обстоятельство.
После казни тело проповедника исчезло.
Учиться было трудно. Мирколас постоянно ошибался. Его разум, заточенный на убийство, впадал в ступор при попытках собрать душу смертного. Задача конструктора - собрать душу так, чтобы она стала устойчивой, служила человеку всю жизнь и не разрушилась. База оставалась постоянной, а остальные элементы комбинировались, образуя готовую личность. Сюда входили темперамент, характер, привычки, способности и многое другое. Искусство это казалось гораздо сложнее, чем его прежнее ремесло.
Смена призвания повлекла за собой и изменение образа жизни. Из Одра возмездия, пустынного и темного места, Мирколас попал в мастерские, сотканные из желто-розового сияния. Теперь вместо сине-черного плаща приходилось облачаться в бело-красную тогу, в которой он очень неуютно себя чувствовал. Конструкторы приветливо улыбались ему, но привыкший к страху на лицах, Мирколас оставался непроницаем. Он понимал, что должен измениться внутренне. Ему придется стать говорливым и дружелюбным.
- А теперь возьми нить безрассудства и вплети его в ткань доблести, - советовала ему Владия, конструктор-наставник. - Должна получиться отвага.
Мирколас сделал, как было сказано.
- Сплетение души похоже на поэзию. Ты должен находиться в особом состоянии. Как подойдешь к делу, такой и получится душа.
- Никогда не умел складывать стихи, - проворчал Мирколас, разглядывая получившийся комок.
- Это потому, что ты мыслями в прошлом призвании. Забудь про свою прежнюю жизнь.
- А если я не хочу?
- Тише! - зашипела Владия. - О чем ты говоришь? Что значит не хочешь! Уже одно твое назначение говорит об обратном. Великий Ксарр всегда точен!
Как же, горько думал бывший палач. Во время отдыха, когда вечные отправились выпить по кубку нектара, Мирколас попросил Владию задержаться на минуту.
- Скажи мне, кто решает, какой должна быть душа? - спросил он.
- Евгенический совет. Они следят за балансом в обществе смертных.
- Да, но... кто они сами? Я хочу сказать, по какому праву они принимают решения?
- По праву поста, представленного Великим Ксарром! - Владия сверкнула глазами.
- А кто предоставил пост самому Ксарру?
Владия пораженно молчала - только хлопала ресницами.
- Ты думаешь не о том, о чем нужно, - проговорила она.
- Так у тебя нет ответа на этот вопрос?
- Ксарр вечен, как и мы... - в ее голосе послышалось сомнение. - Он первый из нас.
- Первый, кто назначил себя сам - выходит так!
- Я... мне нужно идти, - Владия сделала такое движение руками, словно хочет оттолкнуть Мирколаса.
- Подожди, дай спросить тебя напоследок!
Владия замерла в напряженной позе.
- Ты когда-нибудь видела его? Ксарра?
- Нет.
Мирколас кивнул и оставил ее одну. На следующий день он не явился в мастерские, а вместо этого направился в Астральный архив. Попросил у смотрителя хроники вечных, начиная с самого их пришествия и основания Ойкумены. Тот ответил, что сохранились пергаменты лишь с 560 года, а раньше нет. Мирколас взял все, что есть, уселся за стол и принялся жадно читать. Строчки скользили перед глазами, страницы трепетали птичьими крыльями, день незаметно угасал. Вечный хватался за новые и новые фолианты, звонко чихая от поднятой пыли. Многие вещи открылись перед ним в тот день.