Васнецов сделал два шага назад и качнул стволом автомата.
— Забирай, — сказал он медведю.
Белый урсус осторожно подошел к раненому, не сводя глаз с Николая, раскрыл пасть и, схватив челюстями раненого за голову, потащил его за скалу, пока обреченный человек в шкуре дергал ногами и мычал от ужаса.
Варяг наложил жгут, обработал рану и, взглянув на часы, послюнявил химический карандаш и написал на ноге Вячеслава время. Затем осмотрелся.
— А что, раненых больше не осталось?
— Такой пулемет и надкусанные пули шансов не дают, — проворчал Николай, чувствуя опустошение после недавнего всплеска адреналина.
Яхонтов подошел к ближайшему трупу и сорвал с него респиратор и очки.
Глаза у того были открыты. Огромные белые глазные яблоки с крохотными черными точками зрачков. На худом, вытянутом лице совершенно белая кожа с чернотой вокруг глаз. Почти черные губы изуродованного цингой рта.
— Господи, что за отродье… Слышь, Славик. Мы тут, кажется, Мэрилина Мэнсона грохнули. Вот незадача…
— Кого? — простонал Вячеслав.
— Да ладно. Шучу. Коля, помоги загрузить Славика в машину. И оружие подбери. Валить надо поскорее. Этот медведь… Не знаю, ел он раньше человечину или нет, но сейчас он ее опробует. Потом вообще от нас не отвяжется.
— Да вон у него сколько пищи валяется.
— Эта пища никуда уже не убежит, и он это понимает. А находиться рядом с каннибалами я не хочу. Будь то медведи или люди.
— Думаешь, на нас напали людоеды?
— Да, Коля. Они самые. Уж поверь. У всех людоедов в любой точке земного шара черты одни и те же.
— Гостеприимное местечко, эта Аляска, — простонал Вячеслав.
23
THE LAST HOPE
— По сути, они полные лохи, — произнес Варяг, отмачивая бинт с засохшей кровью на ноге у Вячеслава:
— Почему? — спросил Николай.
— Они замотаны в шкуры. Причем так, что явно проводят в них все свое время. Это значит, что у них путевого жилища нет. Примитивное. В такой одежде им тяжело драться и даже копья свои метать. Неудобно.
— Моя ляжка говорит о том, что копья они как раз метать могут, — проворчал Сквернослов.
— Да это, скорее, повезло…
— Кому повезло? — протестующе воскликнул Вячеслав.
— Ну им, конечно. Явно не тебе, — ухмыльнулся Варяг. — В общем, дикие они. Я так ни одного внятного слова и не услышал. Все орали, как неандертальцы какие-нибудь. Оружия нет. Тактика примитивная. Бежать толпой и ором давить на психику. Вездеход-то они заблокировать камнями догадались, но выход наш из машины прошляпили. Видимо, система дозоров тоже не отлажена. Ну и уроды они полные. Скорее всего, они все относительно молодые. Потому как при их образе жизни едва ли можно дотянуть до тридцатника. Бледные, худые и недоедающие. Цинга. Мышечной массы вообще нет у большинства.
— Они как морлоки, — тихо произнес Николай.
— Немудрено. Когда признаки цивилизации и общества исчезают, большинство таковыми и становятся.
Варяг размотал повязку и осмотрел рану. Нахмурился, покусывая ус.
— Чего там, а? — нервно спросил Вячеслав.
— Да ничего, — вздохнул Яхонтов.
— В смысле? Плохо все, да?
Варяг не отвечал, хмуро глядя на рану.
— Ну чего ты молчишь?!
— Не паникуй, — тихо проворчал искатель и стал осматривать содержимое большой брезентовой сумки с красным крестом. — Не то… Не то… Черт… Пенициллин… Херня… Мало… Не то…
— Я не хочу, как Юра. Слышишь? Варяг! Коля! Я не хочу так, как Юра, черт вас подери! — воскликнул Сквернослов.
Яхонтов поднял с пола кабины обрезок пластиковой бутылки и протянул его Николаю.
— Сполосни горячей вод ой и вот этого порошка туда добавь, когда мыть будешь.
Васнецов сделал, как велел ему Варяг. Тщательно промыл емкость и вернул ее Варягу, который прокалывал шприцем рану Вячеслава.
— Хорошо, — кивнул Яхонтов и обратился к Сквернослову: — Слушай, Славик. Дела серьезные. Тебе медпомощь нужна. У нас тут с лекарствами трудности.
— Какая медпомощь, Варяг?! — вскрикнул Вячеслав. — Какая, к чертям, тут помощь?! Горы, елки, палки, медведи, уроды какие-то с копьями! Кто мне поможет? Ну, скажи как есть? Хана мне, да?!
— Нет. И не ори. Легче тебе от этого не станет. Я сейчас приготовлю тебе отвар. Будешь пить. Захочешь писать, поссышь в эту бутылку.
— Зачем?!
— Надо. Потом половину мочи надо влить в рану. Другую половину тебе надо будет выпить.
— Что?! Ты в своем уме?! Я должен буду пить это дерьмо?!