— Перестаньте, профессор, я не хочу вас убивать. Я сочувствую вам. Я понимаю ваше горе…
— Иди ты на хрен, козел! Что ты можешь понимать?! Твоего сына резали живьем? Твою жену переехал на машине ублюдок? Твою дочь забили насмерть хулиганы? Твою внучку растерзали слуги антихриста? Что ты, сука, можешь понимать?!
— Мы все объединены общей бедой! Мы все пережили ядерный Армагеддон! Нам надо думать о выживании!
— Имел я вас и ваше выживание! Я приговорил человечество, и уже давно! Общей бедой объединены? Поэтому людишки продолжают убивать друг друга? Поэтому они друг друга жрут? Не смеши меня, майор! Кончился ваш век!
В двери показался Ермаков.
— Коля, я что-то…
Раздалась короткая очередь, и Дмитрий закричал, падая:
— Что за падла!!!
Васнецов выскочил в дверь, подхватив раненого товарища. Сзади снова раздалась очередь, но пули ударили в дверь.
— Что такое? — простонал Ермаков.
— Он окончательно из ума выжил, — коротко ответил майор. — Валить отсюда надо.
Раздался возглас Лодзинского:
— Не обманывайтесь! Бог поругаем не бывает! Что посеет человек, то и пожнет! Сеющий в плоть свою от плоти пожнет ТЛЕНИЕ!!!
Шум заполнил коридор, а разум заполнился каким-то неестественным визгом, сеющим страх и панику.
— Господи… Коля… что такое… — Бормотал Ермаков и затрясся.
— Терпи, братишка, — ответил Васнецов. Он взвалил товарища на плечи и бросился к выходу. — Терпи.
В лабораторию ворвалась, толкаясь и размахивая руками, группа волосатых человекоподобных существ. Они были покрыты черным густым, но коротким, влажным от разморозки мехом. Шея отсутствовала, и голова уходила в плечи, нависая над торсом, словно вершина горы. Широкий зубастый рот и крупные ноздри над ним. Вместо носа лишь бугор. Глубоко посаженные человеческие глаза с желтыми белками и огромными зрачками…
— Господи боже, — пробормотал Васнецов и вскинул дрожащей рукой автомат.
Существа, похоже, знали, что это оружие, и рванулись от линии огня. Васнецов дал очередь. Задел одного. Но тот не вскрикнул, не зарычал и вообще не издал никакого звука. Только схватился за рану в плече рукой и присел, прячась за столом. Другое существо схватило со стола монитор и швырнуло его с невероятной легкостью в сторону людей. Майор едва увернулся и выскочил в очередную дверь. Они оказались в первом зале. Николай опустил раненого товарища на пол, быстро задвинул массивную створку двери и провернул ручку до отказа как раз в тот момент, когда оттуда донеслась еще одна автоматная очередь. Кто это стрелял? Профессор? Существа его не трогают? Или сами умеют обращаться с оружием?..
— Коля… ты… они зовут… чувствуешь? Они в мозги лезут, как ложкой в сметану… мать их… — бормотал Ермаков.
— Да, Митя… Да… Потерпи…
— Дверь их не остановит…
— Хоть на минуту… хоть на пару…
Он снова взвалил раненого себе на плечи и побежал к выходу.
— Коля… документы… бумаги…
— Черт с ними. Самим бы ноги унести…
Они достигли тайника в пещере, и Васнецов опустил товарища на пол.
— Ты как?
— Хреновато…
— А паника?
— Отпускает… Досюда не достают эти черти…
— Ладно. — Майор быстро достал из рюкзака аптечку. — Дима, попробуй перевязаться и вколоть себе… Ну, ты сам знаешь все. Уже был ранен.
— А ты что?
— Я сейчас пойду обратно. Не знаю, сколько их. Если всех не перебью, то хотя бы дверь заблокирую. Заодно амуницию испытаю эту.
— Они же гипнотизируют. Ты что, не чувствовал?..
— Чувствовал. Но в инструкции к костюму написано, он предохраняет от психического воздействия…
Васнецов раскрыл большую прорезиненную сумку и стал доставать элементы костюма.
— А как? Может, батарейки давно издохли?
— Он потребляет электричество, вырабатываемое человеческим телом. Как альтернативный источник…
— Когда они тебя увидят, то передохнут от страха, — усмехнулся Ермаков через несколько минут, взглянув на переодетого майора.
Пещера наполнилась шипением дыхательных фильтров маски костюма. Вместо ответа Васнецов только кивнул.
— Давай, Коля, с Богом. Но только недолго…
Васнецов бросился обратно, в недра горы. И вскоре оттуда донесся громовой бас его шестиствольного пулемета…
3
КОЛЫБЕЛЬ
Головная боль стала просто невыносимой. Николая рвало, и тело сводили судороги. Сейчас ему было наплевать на все. На видения, на миссию, на окружающих и даже на правду об отце. Им всецело овладели спазмы и желание, чтобы все это немедленно прекратилось.