— Ой, боюсь, — произнесла играючи мама и подняла руки.
— Мам, не бойся. Росомаха не причинит вреда. Он добрый. Он даже когда злится, все равно добрый.
— Детка, — вздохнула, улыбаясь, мать и обняла сына. — Я люблю тебя, Джуниор.
— Я тоже люблю тебя, мам, — прошептал он, щурясь от удовольствия и думая, как же все-таки здорово пахнут мамины русые волосы. Такие же русые, как у него. Только длинные, до плеч. — Мам…
— Что, сынок?
— Мам, а почему когда Халк становится большим и зеленым, то на нем рвется вся одежда, а трусы остаются? Лучше быть Росомахой. Если я стану Халком, то мне придется много работать, чтобы все время покупать одежду. Ведь она рвется, когда он злится и становится большим и зеленым. А вот трусы почему-то остаются. Они у него особенные?
Мать снова залилась звонким смехом.
— Ну ты даешь, сынок!
— А чего смешного, — обиженно буркнул Джуниор. — Это же серьезный вопрос, мам. Мне непонятно, почему так?
— Детка, это сложный вопрос, — улыбнулась она. — Давай ты сейчас отправишься спать, а я подумаю и завтра тебе отвечу. О'кей?
— Ладно, — досадливо протянул Джуниор.
Мать что-то еще хотела ему сказать, но притихла, вслушиваясь в какой-то звук, доносящийся с улицы.
Там пронзительно выла сирена. Потом мимо дома по улице, похоже, промчалась полицейская машина и что-то кричали из ее громкоговорителя. Мать взяла с журнального столика пульт от телевизора и включила его. По всем каналам была одна и та же статичная картинка с мрачной и не предвещающей ничего хорошего надписью «Экстренный бюллетень».
— Внимание! Прослушайте экстренное сообщение управления гражданской обороны округа! Атомная тревога! Атомная тревога! Наша нация подверглась ядерному нападению!
— Атомная тревога! — радостно воскликнул Джуниор, хлопая в ладоши и предвкушая необыкновенные приключения. Он даже подпрыгнул несколько раз. Но азарт покинул его, когда он взглянул на лицо матери. На лице ее застыл ужас…
Они спустились в подвал. Он прижимал к себе игрушечного Росомаху и чувствовал страх. Потому что боялась мама. Он слабо понимал, что происходит там, за пределами их дома. Но если мама боится, значит, что-то плохое. Еще страшнее стало, когда мама спохватилась и побежала обратно в дом. Джуниор зажмурился и сел на пол, заставляя себя думать, что все это такая взрослая игра. Мать вернулась быстро. Она принесла в большой корзине продукты из кухни и большую бутылку с питьевой водой. Потом она кругами ходила вокруг сына, о чем-то сосредоточенно думая. Видимо, вспомнив, что еще нужно взять с собой в укрытие, она снова бросилась к лестнице, ведущей наверх из подвала.
Именно в этот момент последовал ядерный удар.
Вспышки они не видели, поскольку в подвале не было окон. Только моргнули лампы и погасли совсем. Но они слышали гул, который все нарастал. И дрожь земли, превратившаяся в оглушительный барабанный бой. А потом они оказались в коробке, которую тряс в руках злой великан. Весь мир содрогнулся, и все полетело со своих мест. То, что казалось раньше твердью, превратилось в сплошную адскую вибрацию. Все предметы, казавшиеся совсем безопасными, превратились в смертоносные снаряды, слетающие с привычных мест и сметающие все на своем пути. Разум Джуниора сжался в крохотный, но невероятно тяжелый комок, который он не в силах был удержать. Вся пыль, спрятавшаяся в щелях и прочих потаенных уголках подвала, превратилась в сплошной вихрь, наполнивший помещение. А потом все затихло. Мальчик слышал, как мать зовет его, боясь, что он погиб от удара о стену или был зашиблен одним из взбесившихся предметов с сорванных со своих мест стеллажей.
Он слушал ее и хотел ответить, но не мог этого сделать от стыда и страха. И просто молчал, прижимая к себе дрожащими руками игрушечного супергероя Росомаху. Ему было невыносимо стыдно. Стыдно за то, что он обгадился от страха, когда все вокруг завертелось в чудовищном вихре от сотрясающейся земли. Он ведь мечтал вырасти и стать супергероем. Но супергерои не гадили в штаны даже в детстве. Он знал это из комиксов. А он обгадился. Значит, теперь ему не быть уже Росомахой. И соседские мальчики будут потешаться над ним. Он даже как-то не задумался, что все соседские мальчишки уже превратились в кровавый фарш и перемолотые кости… в обуглившиеся трупы или просто в пепел и пыль…
В конце концов перепуганная мать все-таки нащупала в кромешной тьме своего сына, зажавшегося в какой-то угол. Она не стала его ругать за молчание. Она ощупала его, судорожно водя руками, и прижала к себе, очень обрадовавшись, что с ним все в порядке. Оказывается, даже в такой ситуации можно радоваться. Особенно если родное чадо живое и невредимое… Но это была последняя радость…