И Николай улыбнулся.
— Очень скоро, Рана, я наконец смогу обнять тебя и быть с тобой. И никуда я уже тебя не отпущу.
Была ли девица на соседнем сиденье явлением самого ХАРПа или просто разыгравшимся воображением блаженного, уже не важно.
Он развернулся и побежал навстречу бегущему в его сторону огромному черному на белом фоне кремниевому псу-стражу. Они неслись навстречу друг другу. Пес, чтобы добить жизнь. А Николай… Он ведь морлок. А морлок бросился в пасть вожаку люпусов, чтобы сжать ему челюсти руками и дать своим соплеменникам покончить с тварью.
Он пожертвовал собой ради остальных…
Самолет завалился на правое крыло и стал резко разворачиваться. Только когда перед ним возникло красное сияние ХАРПа, он снова выровнялся и устремился вперед. Он принял решение. И все теперь решали минуты. Только бы хватило топлива и только бы не подвела любимая девочка Людоеда…
Атомная бомба.
Реквием
Ночь надежно держала в своих объятиях долину, и только всполохи энергии установки часто разрывали ночную мглу, поднимаясь вверх и окрашивая облака в красный светящийся цвет. Год за годом день сменял ночь и ночь приходила вовремя на смену унылому сумрачному дню. Но сегодня все было по-другому. Сегодня в долине вспыхнуло солнце. Ярчайшая вспышка белого раскаленного света мгновенно обрела размеры огромного шара, и грохочущий, кипящий невероятной температурой удар обрушился на пятнадцать гектаров антенн-излучателей, плавя их за доли секунды и испаряя прямо в ненасытную пасть освобожденной ядерной энергии. Страшный удар обрушился на землю, и всесокрушающая волна вздыбила свинцовые тучи, разгоняя их от себя ровным кругом. Врезавшаяся в землю ударная волна забурлила и со сверхзвуковой скоростью устремилась в разные стороны, взламывая корку иссушенного излучением ХАРПа грунта, огромные массы снега, погибшие в этой адской долине деревья. Нестерпимый жар ударил по окутавшему все холоду и погнал его прочь гигантской стеной клубящейся пыли и водяного пара. За предварительной ударной волной следовала не менее мощная, вторая, подгоняющая клубящийся ад и срывающая деревья с их законных мест. Но как только волна стала давать слабину, в образованную ею пустоту тут же хлынул окружающий воздух, увлекая за собой обратно к эпицентру камни, пар, пыль, обломки деревьев и пепел. И в центре всего этого клокотал и переливался яркими огнями адского пламени гриб, вздымающий в очищенное от туч ночное небо исполинскую огненную шапку.
Через двадцать лет после атомной войны в долине ХАРПа грянул запоздавший на долгие годы ядерный взрыв…
Тучи были где-то там, на горизонте. И это было непривычно. Утреннее небо был синим, похожим на разлитую на белом листе ватмана жидко разведенную водой гуашь. Местами оно было покрыто мазками небольших и с неясными очертаниями облаков. Серых и черных от свежего пепла.
Ветер дул на север, и можно было не опасаться, что радиоактивные осадки от ночного взрыва выпадут в этом крохотном уголке сохранившегося человеческого общества. Горная гряда загораживала восходящее солнце, но вот-вот оно поднимется выше и засияет всем своим позабытым людьми великолепием. И настанет долгожданный настоящий день…
А люди были в растерянности… Они стояли и в недоумении смотрели на небо… Все, кроме двоих…
Вячеслав Сквернослов стоял на коленях в снегу и прижимал ко лбу сжатые кулаки. Он плакал. Он никогда раньше так не плакал. Но сегодня он потерял своего младшего брата. Самого близкого и родного человека.
Варяг стоял рядом и, положив руку на плечо Вячеслава, опустошенным взглядом смотрел в снег. Как могло так выйти, что не он, единственный оставшийся летчик, повел самолет в бездну, а сделал это несмышленый юнец, который даже велосипед водить не умел. Он не понимал, почему ему, стареющему одинокому мужчине придется теперь жить, а молодой, начинающий жизнь Колька Васнецов испарился вместе с ХАРПом…
Рэймен вздохнул и с сочувствием посмотрел на своих убитых горем гостей. Сегодня ведь праздник избавления для всех людей. Но у этих двоих страшное горе, и это самое обидное. Обидно, что людям так и не удалось найти другого решения.
— Stupid idiots! — орал направляющийся к ним решительным шагом Хорнет. — Vi dobilis svoego! Fucking assholes!
Рэймен перегородил ему путь и остановил его.