— Реальная сила? Да вы просто позеры, — фыркнул Крест.
— Капитан! Не забывайтесь! — Генерал хлопнул кулаком по столу и поднялся. — Не надо испытывать мое терпение и великодушие! Я говорю в последний раз, что ни людей, ни костюмов мы вам не дадим! Но вы получите новую одежду, патроны и гранаты, сколько сможете увезти! Еду и медикаменты! Наши техники приведут в порядок вашу машину, которая уже на ладан дышит, о чем вы, подозреваю, даже не в курсе! Мы проверим вашу бомбу на предмет ее пригодности к использованию!
— Генерал, — тихо позвал Пересвет. — Генерал!
— Что?
— Один из них летчик. — Пересвет кивнул на Варяга.
— Кстати. — Святогор сразу успокоился и посмотрел на Яхонтова. Подумав минуту, он добавил: — На каких типах машин летали?
— МиГ-двадцать девять в основном. — Варяг непонимающе посмотрел сначала на Пересвета, а потом на генерала. — А что?
— И все?
— Ну, еще «МиГ-двадцать один». С инструктором на МиГ-тридцать один и на Су-тридцать четыре летал. «Кукурузник» или «цессну» какую с закрытыми глазами… А почему спрашиваете?
— И какой опыт?
— Ну не ас, но умею.
— До сих пор?
Яхонтов нервно усмехнулся.
— Да это как на велосипеде… Раз научился, потом стоит только за баранку сесть.
— А что-нибудь большое осилите?
— Слышь, генерал, — нахмурился Людоед. — Ты не тяни кота за все достоинства. У вас что, самолет тут припрятан?
— Не тут. Под Екатеринбургом. В надежном месте. Сюда мы его, конечно, перетащить не можем. Но регулярно проведываем. — Святогор улыбнулся, сменив гнев на милость. — Иногда контрольный запуск двигателей производим. Поддерживаем в рабочем состоянии.
Варяг подавился дымом своей трубки и, заливаясь кашлем, пробормотал:
— Что за самолет?
— Ил-семьдесят шесть.
— Тю… — разочарованно вздохнул Крест. — Был бы Ту-сто шестьдесят, через три часа ХАРПа уже бы не стало.
5
КОНВОЙ
Смутное, еще не до конца сформировавшееся ощущение разочарования уже протоптало дорожку, чтобы поселиться в душе. Каждый раз убеждаться, что всюду и все, в общем-то, одинаково, — значит разочаровываться снова и снова. И Николай это чувствовал. И эта база, и эти люди исключением не стали. И тут вражда, амбиции, ненависть и какая-то политико-идеологическая подоплека, за которой не видно было ценности простых человеческих жизней. Вся действительность била по рукам, заставляя все время думать о целесообразности их миссии. И Васнецов чувствовал постоянное смятение оттого, что он был полон решимости уничтожить ХАРП и не сомневался в том, что это сделать необходимо. Но при этом он то и дело задавался вопросом — зачем? И теперь к прежним разочарованиям добавилось и разочарование в рейдерах. Он, когда еще только услышал о них, чувствовал, что они приблизились к какой-то великой тайне, и, столкнувшись с ними, облаченными в эти диковинные костюмы и обладающими луноходами, ощутил, что это какая-то великая и могучая сила. Возможно, так на него подействовало их облачение, из-за которого он стал их идеализировать, спроецировав образ отца. Но они оказались обычными людьми, причем, судя по реакции и поведению Варяга и Людоеда, не самыми лучшими из тех, кого они могли встретить на своем пути. Его чутье, на которое он последние дни всецело полагался, опять подвело? Просто он, наверное, еще не может контролировать свои способности, в наличии которых не желал сомневаться. Во всяком случае, рейдеры и не самые плохие из людей, что им попадались. Они ведь обещали помочь. Более того, готовы даровать им самый настоящий самолет. И теперь Варяг, сидя на своей койке, перебирал разложенную на столике внушительную кипу технической документации и учебных пособий, которые ему дали рейдеры. Вся эта литература касалась исключительно летного дела и самолета Ил-76, о котором сам Николай не имел ни малейшего представления.
Сквернослов нервно перелистывал страницы одного лежащего на тумбе журнала за другим, совсем не вникая в содержание. Что-то злило его, и резкое перелистывание страниц помогало ему либо держать себя в руках, либо переадресовать свою агрессию на бумагу.