Прошло слишком много времени с того момента, как я делал здесь последнюю запись. Были дела… слишком много дел… хех…
Но теперь их больше нет, так как все меньше и меньше людей посещают больницу. Наверное, просекли, в чем дело… как же я их ненавижу. Если бы мы могли, мы давно бы выбрались из этой хреновой больницы и начали устраивать геноциды по всему городу, а потом и за его пределами, но мы просто не можем выйти дальше огорождения. Когда мы пытаемся это сделать, в лучшем случае мы чувствуем боль, которая нам даже приятна, в худшем — просто напросто умираем. Эта больница — наша тюрьма, которая огорождает нас от внешнего мира. У нас слишком быстро просыпается голод, люди, если их вообще можно так назвать, сожрали каждую мышь, которую нашли, каждого паука или муху. Если так продолжиться и дальше, мы будем жрать сами себя…
Наше положение становилось хуже, некоторые уже умерли. Но сегодня к нам пробралась какая-то группа полицейских. Что ж, было очень весело играть с ними… а еще эти их… автоматы или как там их, тоже довольно милые игрушки, особенно мило было наблюдать, как пуля из этой штуки проходит сквозь их тела. А этот синий еж… Эдвард, как я уже успел узнать, очень хитрый, вывел оставшихся живых, можно сказать, из самого пекла. Но мы хитрее. Забавно, как можно очень легко одурачить людишек, хех… Но Эдвард спасся, чему я был не удивлен. Пожалуй, у него единственного были шансы на спасение, он был более стойким и не настолько тупой, как остальные. Но один из наших умерших коллег о нем позаботиться…
И опять я перестал делать здесь записи… Мне очень плохо, живот болит, словно разрывает изнутри. Остальные уже давно умерли, остались только я и Джерард. Судя по всему, он проживет дольше, ведь я уже умираю. Нам больше нечем питаться, люди перестали приходить сюда, Джерарду же остается надеяться на то, что какие-нибудь очень любопытные людишки решат залезть сюда. А еще таким, как мы, нужно «размножаться». В наших деснах есть темно-зеленая жидкость, которую мы назвали морлуидум. Когда я впервые укусил Джерарда, я, как оказалось, ввел морлуидум, который проходит через зубы, ему в кровь, после чего мы с ним заразили таким образом всех сотрудников. Но морлуидум не будет вырабатываться, если мы не будем есть. За полгода мы уже успели изучить все это… И если мы будем голодны слишком долгое время, то умрем, как я сейчас. Но в этом есть свои плюсы, ведь призраки не материальны, и если кто-то не закроет дверь ворот, то мы запросто сможем выбраться. Я помню, такую оплошность совершил Эдвард, когда в страхе убегал отсюда. Призрак наверняка уже свел его с ума, и он покончил жизнь самоубийством.
На этом записи заканчиваются. Ребята слушали это с замиранием сердца и раскрытыми ртами, изредка выдавая какие-либо реплики. У них было чувство, будто они прочитали записки сумасшедшего или этот фанфик. Поверить в то, что такое на самом деле происходило было очень сложно, для кого-то практически невозможно. Но тут до них, в первую очередь до Руж, доходит, что то существо, которое Эми прибила стулом — Джерард Уильямс! Они, конечно, знали, что здесь может обитать какой-то монстр, но они даже не предполагали, что им окажется один из бывших сотрудников, да еще и лучший друг Джонсона. Комбо: о нем самом было мало, что известно до этого момента, кто бы стал думать в первую очередь на него? Но главное, что он сейчас мертв, и их жизням больше ничто не угрожает…
— Стоп… А как же Соник?! — вдруг воскликнул желтый лис, откладывая дневник в сторону. — С Джонсоном ведь происходило то же самое, что и с ними, так быть может, мы еще рано радуемся?! Такие выходки у него могут продолжаться еще некоторое время.
— Ну, а что ты предлагаешь? Нужно как-то вылечить его от этой фигни и как можно скорее, пока он еще сытый, — выдала Блейз, скрестив руки на груди.
— Я думаю, хуже всего будет, если он заразит кого-нибудь из нас этой… как там ее… — растягивая слова, проговорил Наклз, пытаясь вспомнить название той темно-зеленой жидкости.
— Морлуидум, — поправил его Сильвер. — Именно, но для его выработки требуются питательные вещества. Кстати, вот, что за призрак преследовал дедушку Соника, он на самом деле был не долбанутый, его сделали таким, — задумчиво выдал он. — Тогда почему призрак Эванджелины не может выбраться отсюда?
— Наверное, потому, что детей эти чудовища жрали в стенах заброшки, а взрослых закапывали на улице. Скорее всего, здесь находится не только призрак Эванджелины, — ответила Руж, но тут же быстро перевела тему. — Но давайте не отвлекаться. Для того, чтобы заразить нас этим мор… короче, этой хуйней, ему нужно сначала кого-нибудь из нас сожрать… Все здесь?!
— Вроде бы все, — пожала плечами Крим. — Хотя, секунду… А где Эми?! Черт, она же осталась с Соником на втором этаже! Кто знает, когда у него снова начнется очередной приступ!
— Как вы могли оставить их одних?! — Руж направила на них злобный взгляд, но раздачу пизды решила оставить на потом. — Бегом наверх! Эми может быть в опасности!
Комментарий к Глава 20. Дневник Роберта Джонсона.
в предвкушении конца этой ахинеи
Вы даже не представляете, насколько скучно мне было это писать и, я представляю, насколько скучно это было читать вам ._.
Но я давно уже планировала эту часть, поэтому так надо.
7.30… опять не спала всю ночь... просто прекрасно. Чем только не жертвуешь ради качественной и быстрой проды в шесть страниц
mortem (с лат.) – смерть
fluidum (с лат.) – жидкость
====== Глава 21. Приветик, как дела? ======
Ребята на полной скорости бежали на второй этаж, дыхание сбивалось, сердце стучало с бешеной скоростью, готовое в любой момент выпрыгнуть из груди. У всех в голове крутилась мысль о том, чтобы с Эми ничего не случилось, о том итоге, что все может произойти ровно в точности до наоборот, они не желали даже думать. Лестница казалась бесконечной, пусть они уже и пробежали достаточное количество ступенек, чтобы успокоиться, но этого не давал тот факт, что Соник может «сорваться» в любой момент. Даже если все будет хорошо, то никто не отменяет, что это может случиться позже, и что они будут в таком случае делать? Нельзя оставлять Соника в таком состоянии, но как избавить его от этого проклятия? Есть противоядие? Откуда ему взяться, а даже если и есть, то как им вообще пользоваться? При плохом раскладе можно сделать лишь две вещи: оставить Соника в заброшенной больнице, либо же… убить его, чтобы он не мучился в этом страшном месте, где было убито столько невинных людей, а сколько душ детей здесь еще мучаются, которых тоже желательно освободить, но для начала бы самим спастись.
— Ты что-нибудь нашел? — ненавязчиво поинтересовалась розовая ежиха, роясь в кипе старых бумаг.
Они находились в кабинете УЗИ, Эми шарилась в картотеке, Соник копался в отделах стола, громко хлопая в раздражении отделами о стол. Он посмотрел только первый, а его уже раздражал каждый звук в этом чертовом помещении, которое он уже проклял миллионное количество раз. Его раздражали резкие движения девушки, на которую он часто поглядывал, раздражало то, как она изредка громко вздыхает, шелестит бумагами, раздражал тот звук, когда ненароком кончик ее ногтя царапал поверхность бумаги. Хотелось вырезать дыру в ушах ножницами, чтобы навсегда лишиться слуха, выколоть глаза, чтобы больше ничего не видеть, в конце концов, чтобы больше ничего не бесило своей доставучестью. Когда в итоге в голове проскочила мысль о том, что есть вариант гораздо проще и приятнее: просто-напросто убить Эми, что начинала раздражать одним своим присутствием, Соник отдернул себя. Было ощущение, что сейчас за него думал кто-то другой, но никак не он сам, ибо он просто не мог такого пожелать в здравом рассудке.