— Солнышко, если ты за мной наблюдаешь, то пытайся как-то не палиться, — прошептал он, облизнув нижнюю губу.
Вспыхнув, Блейз хотела дать ему легкий подзатыльник, но тот ловко увернулся и, схватив девушку за плечи, повалил к себе на колени. Девушка удивилась такому повороту событий и подняла на него глаза, уловив на себе его довольную улыбку.
— Я вижу, ты устала, так что полежи. Отдохни, — мягко сказал он, погладив желтоглазую по голове, как бы пресекая ее попытку выбраться.
— Кхм, если вы закончили свои брачные игры, то попытайтесь вести себя поприличней, — направил на них скептический взгляд Прауэр.
В ответ Блейз и Сильвер лишь фыркнули, как бы намекая ему, чтобы он не вмешивался в их семейные разборки.
Прошло еще некоторое время, прежде чем нужный поезд прибыл на остановку. Из двери тут же хлынула толпа людей, но среди них не было Шедоу и Марии. Уже начиная паниковать, они начали кричать их имена, пока не услышали ответные крики. Через две минуты толпа рассосалась, и из вагона вышли последние пассажиры — Шедоу и Мария. Увидев друзей, девушка тут же побежала их обнимать, получая ответные объятия. Как ни крути, но она очень по ним соскучилась и была в нетерпении увидеть остальных. Шедоу, хоть и не подавал вида, но тоже скучал по ним.
Блейз и Сильвер спросили, где же обещанный экстрасенс. Тейлз подошел к выходу и подал кому-то руку, наверное, помогая спускаться. Лис отошел в сторону, позволив лицезреть остальным зеленоволосую сидрианку, которая, мило улыбаясь, помахала им рукой и дружелюбно проговорила:
— Приветик, как дела?
Весьма оригинальную фразу она выбрала для первого впечатления о себе…
Комментарий к Глава 21. Приветик, как дела? О, БОГ, ЕСЛИ ТЫ ЕСТЬ, ДАЙ МНЕ СИЛЫ НА ЗАВЕРШЕНИЕ ЭТОЙ ХЕРНИ!
Я серьезно уже просто подыхаю, почти скоро конец, но моему терпению приходит пизда.
Извините за короткую часть и, возможно, последующие главы тоже будут не слишком-то большие.
====== Глава 22. Незабытая боль. ======
Как же просты на первый взгляд эти слова: забудь, все пройдет, время лечит. Время делает только хуже. Особенно, если ты проводишь его в чертовом доме для умалишенных.
После случая с психотерапевтом Джули-Су поместили в дурку. С такими, как она в этом месте долго не церемонились. Но так как она не местная, кто-то из ее родственников должен будет забрать ее, но она будет находиться в психушке уже в своем городе.
Стены заброшенной больницы. Третий этаж. Кабинет с надписью Рентген. Размытый образ Джули-Су стоит поодаль от своей копии и Салли. Она видит, как она сама нерешительно смотрит на белку, неуверенно закусывает губу, не сталкиваясь взглядом с подругой. Со стороны она видит, насколько же она жалко выглядела в тот момент. Пытается сказать заветные слова, что-то мямлит, расслабляет хватку, вынимая свою ладонь из руки Салли, отводя взгляд в сторону. Она хотела шагнуть вперед, но была остановлена белкой, которая стремительно полетела вниз. В пусоту. Этот шаг, на который она пошла, оказался смертельным для нее.
Джули-Су видит, как ее копия громко вскрикивает, падает на колени, пытаясь из отдельных звуков выстроить хотя бы одно слово, из слов — предложения, но наружу вырвалось лишь тихое хриплое «Нет».
Ее размытый образ отрывает взгляд от плачущей себя, опускает голову вниз и слышит, как у ее уха раздался шепчущий голос, который произнес: «Это ты виновата».
Джули-Су резко распахивает глаза, принимает сидячее положение на кровати, свесив ноги, посмотрела безэмоциональным взглядом на окно, за которым сейчас была сплошная тьма, свидетельствовавшая о глубокое ночи. Ее ноги едва ли касались холодного паркета, а если касались, она отдергивала их, прижимая к себе, но потом вновь опуская, повторяя эти действия из раза в раз.
Ехидна сжала ткань смирительной рубашки около коленей в пальцах с потрескавшейся стертой кожей, резко подняла голову и взглянула на все то же окно, загороженное ржавыми решетками, горько усмехнувшись. Ее взгляд метался от настенных часов, к потолку, от потолка вновь на окно. Из-за слишком резких движений глазные яблоки начали болеть, но она не прекращала до тех пор, пока не закрыла глаза ладонями и не упала на кровать, вжимая голову в подушку.
Нет, она не плакала. За короткое время проживания здесь она совсем забыла, что значит плакать. Она хотела найти выход из своей клетки, как она сама назвала свою комнату. На нее давили эти четыре стены, в которых она была заточена, прессовали, будто хотели выжать все соки из ее еле живого тела. Хотя, как — живого. Живого лишь на словах, живого чисто физически, тогда как внутри она уже давно была мертва, желая быть таковой еще и снаружи.
Она боялась наступления ночи. Каждую ночь ей снится Салли, винит в своей смерти, называет убийцей, Джули надоело это, она не хочет спать больше никогда, не хочет, чтобы во сне ей было больнее, чем в реальности. Она не хочет верить в правдивость своих снов, не хочет даже думать об этом. Ее синяки под глазами свидетельствовали о недосыпе, понятно, почему. Она боялась не то, что заснуть, даже на минуту закрыть глаза, ей не нужны лишние душевные переживания, ей и так сейчас очень плохо.
Она пыталась не спать, правда пыталась, но врачи быстро засекли это, заметив ухудшевшееся состояние своей пациентки, поэтому начали пичкать ее снотворным, от которого лучше не становилось.
Вдобавок, каково находиться здесь с мыслью о том, что где-то там ее друзья спокойно живут себе дальше и даже ни разу не проверили, как она. Естественно, они не знали об этом, с того дня прошло слишком мало времени, чтобы эта информация до них дошла, хотя как она дойдет, если Джули даже на контакт с врачами выходить не хочет, отмалчиваясь на их вопросы о ее местных знакомых. Голова девушки была забита другими мыслями, поэтому оправдавающим их отсутствие не было там места.
— Это ты виновата… Никогда тебя не прощу.
Джули-Су закрыла руками уши, она слышит голос Салли, будто она совсем рядом. Эти слова выворачивали ее, без того, страдающий организм наизнанку, в висках начало пульсировать, а голова жутко болеть. Розоволосая свернулась в позу эмбриона, прижав ноги к своей груди, начала кричать. Она кричала громко, душераздирающе, вкладывая в каждый децибелл по огромной доле своей боли, горло от такого крика жгло, а воды рядом совсем не было.
— Нет, я не виновата!
Ее собственный крик засел у нее в ушах так, что теперь она слышала уже не голос Салли, а свой собственный, и она даже не знала, что из этого хуже. Она просто не хочет ничего ни слышать, ни чувствовать.
На ее крики сбежали санитары, от которых девушка начала отбиваться, не давая вколоть себе успокоительное. Один из них упал, сбив при этом с ног второго, а медсестре Джули с легкостью сумела свернуть шею. Она выбежала из своей палаты, воспользовавшись временным замешательством врачей, начала судорожно оглядываться по сторонам, не зная, что делать дальше, пока не решила просто бежать.
Космо внимательно выслушивала рассказ ребят о произошедшем, подробности которого они упускали, говоря саму суть. Сидрианка слушала их с завидным спокойствием, но мысленно она спрашивала себя, какой бред сумашедшего она слушает.
Некоторые задались вопросом, что Космо здесь делает, ведь на экстрасенса она совсем не похожа. И самой Космо было даже смешно, насколько бы сильнее они удивились, узнав о ее небольшой истории из жизни.
Благодаря своему дару она несколько лет назад спасла Марию от Скорджа, почувствовав осторое беспокойство за лучшую подругу в тот момент, именно из-за своих способностей в школе ее когда-то прозвали ведьмой, ведь она занималась спасением жизней еще задолго до того случая — она спасала своих одноклассников от разных мелких неприятностей. Вот только, если Мария сочла это крутым, то другие начали сторониться и оскорблять ее. Свой дар она открыла еще в детстве, точнее ее бабушка. Способности экстрасенса в их семье передавались через поколение по женской линии, поэтому, когда другие дети занимались привычными делами в свой возраст, Космо провела свое детство, занимаясь изучением мистических явлений, а также старалась овладеть своими способностями в полной мере.