К наступлению ночи огонь коммунистов переместился с центральной позиции на «Доминик-3»и «Элиан-4» и просто заперли то. что осталось от гарнизонов на склонах северной части «Верхнего Элиан». А в 20.00 лучшие части двух дивизий коммунистов, 312-й и 316-й, начали штурмовать оба холма. На «Доминик-3» у Шенеля просто не было ни шанса с его разношерстным отрядом из тай и деморализованных алжирцев, едва «подкрепленными» одной ротой 6-го колониального парашютного батальона майора Тома. Тем не менее, теперь, когда они знали, что от них зависит судьба Дьенбьенфу, алжирцы также сражались до конца. В 02.00 для «Доминик-3» все было кончено. На нем закончились боеприпасы, он был покрыт мертвыми и умирающими из собственного гарнизона, и нигде в укрепрайоне не было ни резервов, ни лишних боеприпасов.
На «Элиан-1» наступали последние минуты для 2-го батальона 1-го французского парашютного полка. Лейтенант Легер с мрачной решимостью удерживал вершину «Элиан-1» в рукопашном бою, но в 20.15 он запросил подкрепление и в Брешиньяк приказал 1-й роте лейтенанта Перью присоединиться к Легеру и его людям.
Но теперь атака разворачивалась и в северо-западном секторе. Четыре совершенно новые батареи коммунистов, всего шестнадцать 105-мм гаубиц, расположенные у всех на виду, всего в трех километрах от центра Дьенбьенфу, теперь открыли огонь по «Югетт» и вскоре были усилены потоком мин из тяжелых 120-мм минометов коммунистов, которые в тот день вновь вступили в бой. После нескольких отвлекающих прощупываний на «Лили-2» и нескольких небольших просачиваний между «Югетт-2», «Югетт-3» и «Югетт-4», тяжесть атаки коммунистов внезапно снова сосредоточилась на отдаленном ОП «Югетт-5». Там, после дневного беспокоящего обстрела и интенсивной часовой артподготовки, у лейтенанта де Стабенрата осталось только 29 здоровых людей, когда первые волны штурмующих из 308-й дивизии Народной армии поднялись из окопов. В 20.05 Дьенбьенфу сообщил, что «Югетт-5» пал. Лейтенант де Стабенрат, уже раненый раньше, был ранен еще раз, прежде чем был захвачен «Югетт-5». Он умер несколько дней спустя, в лагере коммунистов для военнопленных.
Задолго до полуночи старшие командиры в Дьенбьенфу знали, что идет последний штурм, и, что если не произойдет чуда, они не смогут ему противостоять. В сообщении, отправленном в 20.05, просто приводился некролог павших или атакованных опорных пунктов и уничтоженных подразделений и добавлялся комментарий: «Резервов больше нет. Подразделения ужасно измотаны. Припасов и боеприпасов недостаточно. Довольно трудно противостоять еще одному такому натиску коммунистов, без привлечения совершенно свежего батальона отличного качества».
Этот последний момент был еще раз подчеркнут в личном сообщении, отправленном Кастром Коньи в 23.45: «…в любом случае, чрезвычайно тяжелые потери требуют с завтрашнего вечера нового надежного батальона. Требуется срочный ответ».
В ту ночь генерал Коньи принял решение. Последний батальон воздушно-десантного резерва, 1-й колониальный парашютный батальон капитана Ги де Базена де Безона, будет сброшен в Дьенбьенфу в ночь на 2 мая. Генерал Коньи был родом из Нормандии, провинции, жители которой известны во Франции своей пресловутой осторожностью при принятии решений. Фактически, Коньи, как уже упоминалось ранее, ссылался на эту норманнскую черту благоразумия при объяснении некоторых своих действий. В данном случае, задействование его последнего воздушно-десантного батальона действительно было разумной мерой. Но это произошло на несколько дней позже, чем следовало.