Главнокомандующий, генерал Во Нгуен Зиап.»
Последняя траурная речь над Дьенбьенфу, со стороны официальных лиц, была произнесена 8 мая в 16.15 во Дворце Лиги Наций, с видом на великолепно ухоженные лужайки, простирающиеся до тихих берегов Женевского озера. Там, после безрезультатных дебатов в течение более двух недель о воссоединении Кореи, пока агонизировал Дьенбьенфу, Запад, под влиянием сокрушительного поражения накануне, был теперь готов встретиться с коммунистическим блоком по вопросу о мире в Индокитае. Вступительное заявление выпало на долю министра иностранных дел Франции Жоржа Бидо. Маленький, напряженный мужчина с непослушными, падающими на лоб волосами, разделенными пробором, ужасно выглядел после нескольких недель мучительных переговоров и путешествий. Как и его премьер-министр, когда тот накануне выступал перед французским парламентом, Бидо поначалу говорил почти бесцветно. Но его премьер-министр, по крайней мере, мог утешиться тем, что обращался к, в основном дружественной аудитории у себя дома. Французскому министру иностранных дел пришлось признать поражение Франции не только под ярким светом камер мировой прессы, но и под пристальным вниманием победивших лидеров коммунистов: Чжоу Эньлая из Китая, Вячеслава Молотова из Советского Союза и Фам Ван Донга, министра иностранных дел (а затем премьер-министра) коммунистического вьетнамского режима. И просто не было выхода; не было никакой возможности не говорить о Дьенбьенфу в тот конкретный исторический момент. Поражение, что бы не случилось потом, было слишком важным, чтобы его можно было игнорировать.
И Бидо, как и сама Франция, был там в одиночестве. Делегации трех маленьких индокитайских государств, Камбоджи, Лаоса и Вьетнама, мало чем могли помочь на этом этапе. Министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден, был сопредседателем (вместе с СССР) конференции и, учитывая роль Великобритании в конфликте в Индокитае в последние недели, едва общался со своим французским коллегой. Что касается делегации Соединенных Штатов, то государственный секретарь, в одном из своих постоянных заблуждений между внешним видом и реальностью американского престижа, предпочел вернуться в Соединенные Штаты и оставить американскую делегацию в умелых, но менее престижных руках своего заместителя, генерала Уолтера Беделла Смита. Сообщалось, что Бидо сказал коллеге, что он приехал в Женеву с «двойкой треф и тройкой бубен» в качестве своих единственных дипломатических карт. Когда он огляделся вокруг, прежде чем начать говорить, на своих коллег – западных дипломатов, и их смущенно опущенные глаза, и на дипломатов коммунистов, пристально глядящих на него в упор, он был воплощением Франции в ее поражении.
Обращаясь к министру иностранных дел Великобритании, который председательствовал на этой первой сессии, Бидо сказал:
- Господин Председатель, в начале этой конференции, я бы хотел описать ее драматическую прелюдию к самой жестокой битве в конфликте, который продолжается уже семь лет… Не наша сторона желала, пока обсуждался мир, ужесточения боевых действий, вплоть до отказа разрешить эвакуацию раненых, вопреки законам войны и принципам цивилизованного мира. Вопрос о битве при Дьенбьенфу был объявлен вчера главнокомандующим в следующих словах: «Гарнизон Дьенбьенфу выполнил задачу, возложенную на него командованием». Французская делегация не может скрыть здесь свое глубокое волнение и гордость перед лицом героизма бойцов Франции, Вьетнама и всего Французского Союза, которые сопротивлялись сверх всякой человеческой выносливости…
Бидо, который был гражданским лидером всех французских сил Сопротивления в оккупированной нацистами Франции, поперхнулся, произнося эти слова, а затем, к счастью, текст перешел на обычные дипломатические детали французской позиции, и Бидо восстановил самообладание. В последней трети текста был скрыт короткий абзац из четырех строк, который в быстром изложении министра иностранных дел на французском языке казался не более важным, чем предыдущий или следующий, но в котором в действительности содержалось все, что должно было быть сказано:
- Мы предлагаем, чтобы Конференция, прежде всего, объявила, что она принимает принцип общего прекращения военных действий в Индокитае, основанный на необходимых гарантиях безопасности, при этом условия провозглашенных таким образом принципов неразделимы в нашем сознании и в нашей резолюции.