Переговоры касались нескольких чрезвычайно сложных моментов. Прежде всего, необходимо было определить, кто был тяжелораненым солдатом, а кто нет, и кто должен был производить отбор этих пленных. Затем, необходимо было принять решение о том как будут перевозиться раненые: либо самолетами, которые могли бы поднимать восемнадцать носилок, но использование которых было ограничено, пока не приведут в порядок аэродром, либо вертолетами, которые, учитывая тип, имеющийся в наличии в то время в Индокитае и большие расстояния, могли перевозить только несколько раненых за раз, но приступить к своей работе могли почти немедленно. Самой серьезной проблемой на переговорах были встречные уступки, которые требовал противник.
Они включали в себя не только прекращение действий французских ВВС в радиусе десяти километров от долины Дьенбьенфу, но и прекращение бомбежек больших участков шоссе №41. Последний пункт был самым важным для Вьетминя и самым опасным для французов. Ибо, если и оставалась хоть капля военной рациональности во всей битве при Дьенбьенфу, то она заключалась в том, что длительная оборона долины сковала значительную часть главных боевых сил противника вдали от дельты Красной реки и что Вьетминю будет чрезвычайно трудно развернуть всю массу осадных войск и изготовить их для атак вокруг дельты, до того как генерал Коньи получит дополнительные подкрепления, необходимые для сдерживания таких атак. Все зависело от того, удастся ли хотя бы частично перекрыть основные транспортные артерии, шоссе №41 и в меньшей степени, шоссе №7 из Лаоса, или сделать их использование как можно более дорогостоящим для противника. С понятной логикой, генерал Зиап решил использовать примерно 10000 пленных, находящихся в его руках, точно так же как японцы использовали пленных союзников на своих транспортных судах во время Второй мировой войны. Пленных союзников размещали на хорошо видимых местах на верхних палубах японских транспортов, перевозящих сырье в Японию, в результате чего самолеты, или подводные лодки союзников оказывались в затруднительном положении: либо позволить японскому судну вернуться в Японию с грузом ценного сырья, либо уничтожить корабль и вместе с ним сотни своих товарищей. (Ни пилотов английских и американских ВВС, ни американских подводников это совершенно не смущало – транспортные суда топили бомбами, торпедами и расстреливали с воздуха, не обращая внимания на военнопленных или заключенных концлагерей на палубе. Прим. перев.)
В случае с Дьенбьенфу, Вьетминь решил чередовать свои пехотные и артиллерийские колонны с колоннами французских военнопленных. Таким образом, французские бомбардировщики, стремящиеся перекрыть стратегические дороги, столкнулись бы с проблемой необходимости убивать своих собственных товарищей во время атаки. Вьетминь объяснил, что их собственные раненые – а их, конечно, были тысячи – также будут транспортироваться по этим дорогам, так что открытие аэродрома Дьенбьенфу для французских самолетов и сохранение дорог открытыми для грузовиков коммунистов было услугой за услугу. У французов не было другого выбора, кроме как согласиться. Поступить иначе означало бы пожертвовать жизнями, возможно, 1500 тяжелораненых людей, ради туманного краткосрочного военного преимущества. Возбужденное общественное мнение внутри страны и за рубежом, вероятно, этого бы не потерпело.
Проблема отбора раненых для эвакуации была, возможно менее важной, но с человеческой точки зрения, столь же сложной. Как знал доктор Гровен, почти все пленные были физически не в состоянии пройти 600 километров по джунглям; во многих случаях люди, у которых были относительно легкие ранения, но потеряли много крови, были в худшем состоянии для похода, чем те, кто возможно получил более серьезную рану, такую как ампутацию руки, но которые отправились от нее. Кроме того, существовала проблема раненых из Вьетнамской национальной армии, которые попали в руки Вьетминя. Коммунисты считали своих собственных граждан, воевавших на стороне Франции, предателями и поначалу отказывались включать их в число раненых, подлежащих отбору для эвакуации. И снова французы столкнулись с ужасным затруднением: если бы весь процесс эвакуации был поставлен под угрозу ради небольшого процента вьетнамских раненых, французское общественное мнение пришло бы в ярость. Тем не менее, если бы раненые вьетнамцы, которые доблестно сражались бок о бок с французами, были бы брошены на милость Вьетминя, последующая деморализация среди и без того сильно деморализованных войск вьетнамской армии за пределами Дьенбьенфу привела бы к масштабному военному кризису в самом Индокитае. Переговоры были прекращены и полковник Юар вернулся в Ханой для консультаций с французским верховным командованием.