Ранее, в тот же вечер, офицер коммунистов под флагом перемирия приблизился к опорному пункту «Анн-Мари» и передал письмо, адресованное де Кастру, в котором говорилось, что утром 17 марта восемьдесят шесть раненых, оставшихся в живых на высоте «Габриэль», будут оставлены в 600 метрах к северу от ОП «Анн-Мари 2». Это предложение, как и другие, которые последуют, по крайней мере на некоторое время поставило де Кастра перед жестокой дилеммой. Очевидно, для поддержания боевого духа невозможно было отказаться забрать своих раненых, но с другой стороны, ограниченные медицинские помещения Дьенбьенфу были уже безнадежно переполнены и шансы эвакуировать кого-либо были почти нулевыми. Несмотря на совершающиеся невероятно отважные подвиги, хлипкие и маломощные вертолеты того времени были способны поднять лишь горстку раненых, и было очевидно, транспортные самолет вскоре не смогут приземлиться.
Враг знал это так же хорошо, как и де Кастр. Поэтому, возвращение на французские позиции французских раненых не только сопровождалось отказом Вьетминя разрешить посадку санитарных самолетов, но и отказом забрать собственных раненых! Генерал Зиап полностью осознавал, каким бременем для французского командования будет масса раненых и принял решение, что раненые, Вьетминя и французов, должны будут сыграть свою роль в сражении.
Ввиду ужасающих условий в районе госпиталя, который, несмотря на отмечавшие его флаги Красного креста, стал излюбленной мишенью артиллерии противника, 17 марта майор Гровен предложил де Кастру создать нейтральную «медицинскую деревню», между Дьенбьенфу и «Изабель», где медицинский персонал Вьетминя и французов беспристрастно ухаживал бы за ранеными с обеих сторон. Эта идея была передана де Кастром в Ханой, и по-видимому, отвергнута. До сих пор неясно, было ли это решение принято в одностороннем порядке французами или после отказа верховного командования противника.
Среда 17 марта 1954 года.
Утром, еще до того как начал рассеиваться туман, пришло краткое сообщение от артиллерийского офицера, находящегося на опорном пункте «Анн-Мари 2», гласившее: «Тай убираются отсюда к черту». Действительно, без суеты и особого шума, горцы тай с ОП «Анн-Мари 1» и «Анн-Мари 2» ускользали через колючую проволоку и проходы в минных полях к своим любимым горам на горизонте. Это произошло так внезапно и так тихо, что французские офицеры, сержанты и немногие оставшиеся верными тай не смогли их удержать. В самом деле, зачем их вообще было удерживать? Очевидно, что они сбежали бы при первой же серьезной атаке. Как показали листовки, найденные в окопах, коммунисты выполняли свою пропагандистскую работу по наилучшим возможным каналам — через гражданское население. Как это ни невероятно, но многие деревни, окружающие французские позиции не были полностью эвакуированы (по приказу де Кастра, они должны были быть полностью эвакуированы к 20 марта). Можно было видеть каждый день, как женщины из отрядов ополченцев, из двух полевых мобильных борделей, и из туземцев мео подразделения французской разведывательной службы, закупаются на рынках в Бан Ко Муй или Бан Лой. Там их встречали другие туземцы из контролируемых коммунистами районов, которые приносили с собой коммунистическую пропаганду. Излишне говорить, что некоторые из этих туземцев были обученными шпионами, которым было легко вернуться в Дьенбьенфу, вместе с возвращающимися гражданскими лицами. Частичное дезертирство 3-го батальона тай, за которым последовала полная деморализация 2-го батальона тай и многих бойцов из оставшихся легких рот тай, была крупной победой психологической войны коммунистов, поскольку это стоило французам почти пятой части их гарнизона без единого выстрела со стороны коммунистов.
ОП «Анн-Мари 4», удерживая 9-й ротой капитана Дезире, была единственной, которая устояла, когда оставшиеся подразделения французов и тай с «Анн-Мари 1» и «Анн-Мари 2» начали отступать примерно в 14.00. С «Анн-Мари 3» капитан Гильмино позвонил Дезире, сообщая ему, что дела идут не слишком хорошо, но что он может держаться с легионерами. На вопрос из штаба укрепрайона, Дезире подтвердил, что сможет гарантировать оборону «Анн-Мари 4» по крайней мере, в течение двадцати четырех часов. К наступлению ночи, вопрос о том, должны ли северные позиции ОП «Анн-Мари» быть отбиты и удержаны вновь прибывшими десантниками, стал академическим. Вьетминь теперь быстро продвигался вперед, чтобы захватить последние высоты, удерживаемые французами к северу от аэродрома. Фактически, из-за артиллерийского обстрела, который продолжался весь день в северном секторе ОП «Анн-Мари», отступающие подразделения французов не смогли взять с собой тяжелое вооружение батальона, установленное на передовых позициях.