23 марта, когда генерал Наварр обратился с открытым радиосообщением к Зиапу (в котором он впервые назвал его «генералом») с просьбой о защите санитарных самолетов, и, при необходимости, их проверке международной комиссией Красного креста, его предложение было встречено со стороны Зиапа каменным молчанием. Более того, пропагандистские передачи «Голоса Вьетнама» обвинили французов в том, что они доставляли на санитарных самолетах боеприпасы.
Поздно вечером того же дня де Кастр принял решение изгнать население тай из окрестных деревень в долине с 20 марта, как для того, чтобы уберечь его от все усиливающихся обстрелов, так и для предотвращения проникновения в лагерь агентов разведки. Это не положило конец присутствию гражданских лиц на поле боя, или даже внутри Дьенбьенфу. 8-я группа коммандос капитана Эбера, которая была местным подразделением французской центральной разведывательной службы, руководила небольшой группой оперативников из племени мео, чьи жены и дети больше не могли вернуться в свои родные районы. Эвакуация жен и детей бойцов смешанных диверсионных групп глубокого проникновения в Ханой также больше не представлялась возможной. Наконец, были два мобильных полевых борделя. Один состоял из алжирских девушек из племени Улед Наиль, другой — из вьетнамских девушек. Оба разделили судьбу гарнизона. Присутствие гражданских элементов должно было усилить напряженность внутри лагеря, и в конечном итоге, судьба гражданских лиц оказалась намного хуже, чем у солдат.
В ночь с 19 на 20 марта на опорный пункт «Доминик» упали листовки на французском и арабском языках, призывающих алжирцев из 3-го батальона 3-го полка алжирских тиральеров отказаться от дела «французских империалистов».
Суббота, 20 марта 1954 года
20 марта был спокойный день, если не считать беспокоящего артиллерийского огня. В Ханое генерала Коньи по-прежнему беспокоило то, что он считал кризисом морального духа среди старших командиров в Дьенбьенфу. Рано утром он отправил де Кастру новую директиву из пяти пунктов, которых, как ни странно, существует две несколько разные версии. Первую Коньи представил Руа, а вторая содержится во французских военных архивах. Директива, с альтернативными изменениями, гласит следующее:
1. Прежде всего, нужно иметь ввиду успех битвы.
2. Воздушно-десантная (полковая) группа ускорено готовится, но должна оставаться в резерве для ввода в бой с целью развития успеха.
3. Единственная непосредственная возможность — усилить вас одним батальоном, чтобы компенсировать ваши потери; но даже высадка этого батальона может быть разрешена только при условии, что будет гарантирована целостность укрепленного лагеря.
4. Любой опорный пункт, на который ступит нога Вьетминя, должен быть отбит у врага на месте. (Альтернативный текст: «будет отбит немедленным контрнаступлением с помощью ваших собственных средств»)
5. В неудачной и бесконечно невероятной гипотезе, которая была рассмотрена (здесь альтернативный текст конкретно ссылается на телеграмму де Кастра от предыдущего дня), была изучена возможная операция по спасению прорывающихся войск.
И здесь снова бросается в глаза разница между текущей ситуацией и ее оценкой в Ханое. «Гарантия» целостности того, что осталось от позиции Дьенбьенфу, в данных обстоятельствах была совершенно бессмысленной. Изречение вернуть любой потерянный опорный пункт «на месте» (смягченное до «немедленно» в тексте, очевидно переданном в Дьенбьенфу) также мало что значило, ввиду значительно превосходящей пехоты и огневой мощи противника, которые сокрушили опорные пункты «Беатрис» и «Габриэль». Было сказано, что сообщения от 19 и 20 марта, а также те, которые последовали в течение следующих нескольких дней, были призваны поднять настроение местного командования. Если это было так, то они потерпели неудачи. Получатели позже сказали, что они были раздражены тем, что, по их мнению, было недостаточным пониманием опасности их положения.