— Вязанием много не заработаешь, — согласилась она, принюхиваясь к чаям. — Сама не знаю. Хочется.
— Как наши гости?
— Набродились по городу и спят. У меня сегодня расцвела роза «баккарди», — похвасталась Туу-Тикки. — Почти черная. Покажу завтра. Теперь до самой зимы будут розы цвести. Для первого года — совсем неплохо.
— Твои сестры тоже развели сады?
— Тави — постольку-поскольку, у нее небольшой участок, да и времени мало. Духов у них нет, а дел хватает. Тави книги пишет, обещала принести почитать. И сериал — по ее первой книге сняли, ее Грен к нему музыку писал.
— А чем славна Тами?
— Да она как-то вся в семье. Танцует, поет — но только дома; путешествует по всяким курортам. Открытки делает. Тоже вяжет на продажу. Коллекционирует пряные травы, у нее весь огородик в них. Рассказывали про гостей, звали в гости — и тебя тоже.
— Я подожду. Мне ответили «братья» — Старший и Средний, я их так буду звать, наверное. Странно мне все это.
Микроволновка звякнула. Грен достал тарелку и сел за стол. Туу-Тикки залила кипяток в маленький чайничек.
— Более странно, чем пробуждение здесь?
Грен задумался, забыв донести вилку до рта.
— Да, — признал он. — Более. Магический проект, построенный вокруг одинаковых людей — это очень странно.
— Странно, но оценивать, как и что думает тот же Йодзу, нам не под силам — он слишком стар.
— А сколько ему?
— За триста. У существа такого возраста, даже если это человек, мышление уже совершенно иное, поверь.
— Сталкивалась с этим?
— Много думала. Кроме того, приятно ведь, что такие силы тебя оценили?
— Не уверен. Меня это скорее настораживает. Я всегда был уверен, что работе управляющего гостиницей надо учиться. Действительно учиться, всерьез. Колледж хотя бы.
— Может, в нас есть что-то, что компенсирует наше невежество в этой области?
— Что? — серьезно спросил Грен. — Я не понимаю.
— Я тоже. Но что-то же есть, раз создано уже третье ответвление проекта. Первые два более чем удачны.
Грен покачал головой и начал есть. Через некоторое время он сказал:
— Я не чувствую себя на своем месте в этой роли. Может быть, со временем… Не знаю.
Туу-Тикки села рядом и поцеловала его в щеку.
— Все у нас получится. А если нет — ты всегда сможешь уйти.
— Куда я уйду от тебя? — вздохнул он.
========== 18 ==========
— Душко Гойкович? — спросила Туу-Тикки.
Грен оторвал взгляд от книги и посмотрел на нее. Утренняя, с ясным взглядом, жемчужно-пепельными — когда успела перекрасить? — волосами. Босые ноги, длинная темно-голубая юбка, каждый ярус которой отделан кружевами, широкий кожаный пояс с тремя пряжками, белая блуза с глубоким вырезом. Глаз не оторвать.
Грен потер лоб и кивнул, сообразив, что она спрашивает про музыку, которую он слушал в гостиной.
— Да, он. Когда ты только успеваешь покупать и слушать все, что слушаешь?
— Покупать — через интернет, слушать — а когда вяжу или открытки делаю. Что читаешь?
— «Исчезновение святой».
— Оригинал?
— Перевод. Какая нам разница?
Туу-Тикки посмотрела на аляповатый рисунок на обложке.
— Так ведь на русский, — объяснила она. — Скорее всего — советских времен, а значит — цензурированный.
— Что-то я не заметил цензуры.
Он отложил книгу и поморщился от боли. Она, конечно, заметила.
— Что такое?
— Перенапряг запястье. Бывает. Скоро пройдет.
Туу-Тикки фыркнула и унеслась, взметнув ветерок подолом. Через минуту вернулась, неся початый тюбик. Села на пол рядом с креслом, расстегнула манжет рубашки, закатала и начала втирать в руку прохладный зеленоватый гель. Объяснила:
— Так быстрее получится.
Джаз вдруг сменился испанскими средневековыми кантигами. Контраст показался Грену диковатым.
— Ты непривычно смотришься с волосами такого цвета, — сказал он.
— Самое неприятное, что его придется обновлять каждый месяц, — пожаловалась она. — Впрочем, это касается любого цвета. Хотя, конечно, при такой длине это особенно муторно.
— Кожа немеет — это нормально?
— Да, тут анестетик в составе. Хороший препарат, я его на себе испробовала. У меня время от времени руки начинают болеть, если слишком много вяжу на тонких спицах — мышцы сводит. Ты не видел с утра наших гостей?
— Они ушли в сад после завтрака. Кодзу изучает этот мир, Доминик — не знаю. Похоже, переваривает впечатления. Они не слишком расположены к общению.
— Я, признаться, тоже. — Туу-Тикки закончила втирать гель, но руки Грена не отпускала. — У тебя потрясающе красивые руки, — сказала она. — Даже жаль, что я совсем не умею рисовать.
Грен посмотрел на нее.
— Кажется, это я должен делать тебе комплименты?
— Только при условии, что мы играем в социальные гендерные игры.
Он задумался над ее словами, застегивая манжету. Туу-Тикки встала, оправила юбку, кинула тюбик на стол рядом с книгой.
— Я когда-то очень любила Амаду, — сказала она. — Только не перечитывала уже лет десять, а то и пятнадцать. Вот эту книгу — путаю с историей Терезы Батисты. Священник-коммунист — он ведь отсюда?
— Абелардо Галван? Да. Что с ним будет, не помнишь? Останется жив?
— Не скажу, — рассмеялась Туу-Тикки.
Грен притянул ее к себе, положив руки на талию.
— Не помнишь?
Туу-Тикки улыбнулась и позволила усадить себя на колени. Перекинула волосы на грудь, прижалась к его плечу.
— Просто — не скажу. Под эту музыку как-то особенно остро ощущается, что Калифорния была испанской колонией, верно?
Грен, сосредоточенный на собственных ощущениях, ответил не сразу. Туу-Тикки провела кончиками пальцев по его шее — от уха вниз, к ключице. Поерзала, устраиваясь поудобнее.
— Сейчас от испанского владычества осталась только архитектура, — глуховато отозвался он. — И то в основном на юге.
Он провел ладонью по ее бедру, ощущая тепло тела под тонкой тканью. Кажется, белья на Туу-Тикки не было. Интересно, она вообще его носит? Грен покосился на выемку между ее грудей в вырезе блузы. Туу-Тикки улыбнулась. От нее пахло духами и зеленым чаем с жасмином, но под этими запахами таился ее собственный аромат, от которого у Грена всякий раз тяжелело в паху.
Он попытался понять, что она имела в виду под социальными гендерными играми. Но мысли уплывали совершенно в другую сторону. Если он сейчас ее поцелует, она не будет против? Насколько много воли он может дать рукам? Как себя вести, если у него сейчас встанет — а это непременно случится, вопрос минут, можно сказать?
В колледже в отношениях с девушками Грен привык играть в «ледяного принца» — в основном потому, что был не заинтересован. Он отлично знал, что однокурсницы использовали отношения с ним, чтобы повысить статус в кругу сверстниц. Он никого и никогда не приглашал на свидания. Он соглашался пойти с кем-то только в том случае, если девушка предлагала что-то действительно для него интересное — фильм, или концерт, или шоу. Он всегда платил за себя сам, всегда держал дистанцию и целовался только раз — из любопытства. Ему всегда казалось, что он еще успеет и что на одной физиологии отношений не построить. Позже Грен крепко пожалел об этом — лучше бы у него остался хоть какой-то опыт секса по взаимному согласию. Стать «девочкой» тюремного руководства, будучи девственником…
Грен отлично знал, как пробудить желание и страсть в мужчине. Научился — за столько-то лет. Он понятия не имел, как распознать желание женщины и как вести себя с женщиной, которая ему желанна.
— Не думай и не вспоминай, — велела Туу-Тикки и поцеловала его.
Сердце заколотилось чаще. Они тянулись друг к другу, словно каждый был водой, а они истомились от жажды. Грен чувствовал, как Туу-Тикки гладит его шею под волосами, выгибается в его руках, как часто дышит, когда он гладит ее грудь и выступающий под белой тканью сосок. Желанная и прекрасная, легкая и соразмерная, созданная для него, тайна тайн и ответ на все вопросы…